Перезапустят ли британцы стрелки часов былого геополитического величия? На стыке желаний и возможностейПродолжим начатый в статье «Британия возвращается в Большую игру? Глава не английская» разговор. В данном материале – о перспективах Соединенного Королевства в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР). Напомню: поводом к беседе стал документальный фильм Андрея Лугового «Казахстанский излом», выдержанный в классическом стиле: англичанка гадит.

Лондон нам, мягко говоря, не друг (правда, кому он вообще в Европе после расставания с ЕС друг). Вопрос только в его способности осуществлять деятельность, в долгосрочной перспективе угрожающую интересам России на постсоветском пространстве и прежде всего в представляющем собой северную часть ИТР Казахстане. И он же – южная оконечность некогда обозначенного отцом британской геополитики Х. Маккиндером Хартленда. Стратегически важный, одним словом, регион. В прошлом материале речь шла о раскладе сил, целях и задачах ведущих держав в регионе Индийского океана (РИО). Без крепкого плеча в нем, обеспеченного присутствием ВМС и наличием военно-морских баз, маловероятна эффективная политика по продвижению свих интересов в Средней Азии со стороны государства, не имеющего там территорий.И вот наряду с обладающими внушительным военно-морским плечом в РИО США, о своих геополитических амбициях в регионе заявил несколько лет назад Лондон. Речь о программном документе «Глобальная Британия в эпоху конкуренции: комплексный обзор безопасности, обороны, развития и внешней политики».Постаревший лев возвращается? Спустя полвека после вывода войск из Сингапура, в 1971 англичане решили вернуться. Причем именно их уход, по оценке востоковеда Е. В. Лебедевой, привел к нестабильности: к Востоку от Суэца» зона Индийского океана не стала «вакуумом силы», а превратилась в арену соперничества нескольких нерегиональных держав и крупных прибрежных государств, которые претендовали здесь на роль «центров силы» (Индия, Иран, Индонезия и др.).Здесь ничего нового: в истории множество примеров, когда ослабление прежнего гегемона приводило к региональным конфликтам новых претендентов на доминирование. Иногда бывшему «центру силы» удавалось вернуть утраченные позиции, но такое случалось редко и не всегда – в долговременной перспективе. Буквально пару примеров из военной истории различных регионов и эпох. Едва не сгинувшая в шведском Потопе середины XVII века Речь Посполитая, при Яне Собеском сумела возродить былое влияние в Восточной Европе и даже спасти Вену в 1683. Но ренессанс оказался недолог. И уже в начале следующего столетия слабеющая держава покатилась по наклонной к своему разделу.Или взять Ассирию. Ее возвышение произошло при Тиглатпаласаре I (1115–1077 до Р. Х.). Но затем наступил упадок под ударами арамеев. Потом новый подъем в IX веке до Р. Х. и гибель вследствие вторжения мидян спустя два века.Ждет ли подобная судьба Британию? Не берусь сказать. Но мне она напоминает старинный замок, со столь же старинным обитателем. Бодрящимся, но очень пожилым. Каждая зала уставлена трофеями и оружием – в молодости хозяин, и поныне не снимающий с себя красный увешанный орденами мундир, много где побывал, много кого свел в могилу и поназахватывал чужого добра. Об этом рассказывают не только развешанные по стенам трофеи, но и многочисленные, пожелтевшие от времени еще черно-белые фотографии. Хозяин и сейчас не хочет стареть. Хорохорится. Но в его замке на неофициальной основе давно поселились другие. Напросившиеся погостить и опрометчиво впущенные. Более молодые, не очень рвущиеся работать – мол, дед-то богатый, денег и еды у него на всех хватит, а начнет скупердяйничать – отнимем. Наследство старика молодые постояльцы не прочь пустить по ветру. Новые хозяева в будущем? В Британии сносят памятник Эдварду Кольстону В неовикторианском стилеТак и Британия, на старости лет затосковавшая по воспетой Р. Киплингом Викторианской эпохе. Собственно, ведущий английский аналитик Адриэль Касонта и видит в «Глобальной стратегии» выдержанную в «неовикторианском стиле» политику.Ее ренессанс немыслим без военно-морского присутствия в омывающих Азию океанах, особенно в РИО, где Индия – очерченные географией ворота в Хартленд. Иначе не зайдешь. В Лондоне это понимают, но пока его достижения скромны. Шесть лет назад британцы открыли базу ВМС в Бахрейне. В планах их строительство в Сингапуре и Брунее, а также в Южно-Китайском море. Англичане оттуда и не уходили полностью: небольшие подразделения королевских ВС на постоянной основе находятся и в султанате, и в республике. Вопрос только – станут ли они инструментом самостоятельного влияния Британии в регионе? Реквием по глобальной мечте: некогда британский авианосец «Гермес» – герой Фолклендов и позже проданный Индии Ведь стратегическое значение баз необходимо подкрепить наличием внушительного военно-морского присутствия в двух океанах, а британский флот, начиная с 1960-х, по словам военного эксперта Ильи Крамника, опирается на поддержку старшего союзника, в роли которого выступали ВМС США. Какая уж тут самостоятельная роль и крепкое плечо в АТР, когда англичане сами нуждаются в нем, а значит – обречены играть по чужим правилам, о чем упомянутый автор и пишет: В случае возможного крупного конфликта на море, операции флота под флагом святого Георгия и их исход будут определяться в первую очередь приоритетами ВМС США, и силами, которые американцы смогут (и захотят) выделить в поддержку союзника.Впрочем, грамотно выстроенные отношения с Индией все же могут укрепить позиции Англии в РИО, пусть и без перспектив доминирования. Стук в индийские врата Как мы убедились на примере прошлого материала, с Нью-Дели считаются в Вашингтоне, Париже и Токио, выстраивая и военно-техническое сотрудничество, и стратегическое партнерство.Лондон тоже пытается, но результаты не впечатляют. Так, еще на исходе минувшего столетия Британия занимала второе место в рейтинге торговых партнеров Индии, ныне – только семнадцатое, что еще пять лет назад послужило основанием для комитета по международным делам палаты общин признать проигрыш Великобритания в глобальном соревновании за Индию.Да и характер отношений с бывшей колонией не позволяет Лондону делать ставку на Нью-Дели как на проводника своих интересов в РИО. Индия, например – пишет специализирующаяся на внешней политики Британии К. А. Годованюк, – поддержала Консультативное заключение Международного суда ООН по архипелагу Чагос, что свидетельствует о том, что Нью-Дели сохраняет стратегическую автономию от Лондона.Если не вдаваться в детали, то Маврикий оспаривает право владения Британии упомянутым архипелагом, и суд принял сторону первого. Не принес желаемый англичанам результат и визит на субконтинент Б. Джонсона, пару лет назад состоявшийся. Индия не присоединилась к антироссийским санкциям, чего от нее ожидали в Брюсселе и рассчитывали на тогдашнего британского премьера. Одной их форм «мягкой силы» для англичан в Индии мог стать рынок вооружений, где они безраздельно господствовали семьдесят лет назад. Пока не началось сближение Москвы и Нью-Дели. Следствием этого стала диверсификация индийского рынка вооружений. Кстати, с подобной проблемой все больше сталкивается и Россия, где ее теснит Франция, причем в самой наукоемкой и перспективной сфере. Напомню, Индия вместо Су-30 МКИ стала закупать французские «Рафали» (правда, если не ошибаюсь, они выиграли тендер у МиГ-35) и вышла из совместного с Россией проекта по созданию самолета пятого поколения FGFA.Сотрудничество же в области вооружений, особенно, повторю, в наукоемкой сфере передовых технологий, тождественно, пусть и с рядом оговорок, стратегическому партнерству. Скажем, между СССР и Индией оно, хоть и не закрепленное официально (последняя, как известно, была лидером движения Неприсоединения) осуществлялось в области военно-космических исследований. Британцы пытаются развивать военное партнерство с Индией; так, в январе наступившего года министр обороны Соединенного Королевства Грант Шэппс анонсировал предстоящие англо-индийские военно-морские учения, а в 2025 – визит АУГ в РИО. Однако действовать она будет совместно с американцами и японцами.То есть говорить о самостоятельной стратегии Лондона в регионе не приходится. А без нее эффективное воздействие на тот же Казахстан вряд ли возможно. Джонсон в Индии повеселился, но существенного прорыва в отношениях с Индией не достиг. Ворота в Хартленд остались для Британии закрыты. Здесь у той же Франции позиции выглядят предпочтительнее: и политика в РИО более самостоятельная, и с Индией контакты набирают обороты (закупка индийцами «Рафалей» – бесспорный успех французского ВПК, а значит и глобальной стратегии), и с Арменией – тоже. Последняя дает Пятой республике шансы стать среди европейских государств самым влиятельным игроком в Закавказье и, возможно, Средней Азии. Подобный вывод я делаю, учитывая планы Парижа по сотрудничеству с Ереваном в области поставок вооружений.А если скооперироваться с французами? Думается, все более возрастающую роль Франции в РИО принимают во внимание и британцы. Отсюда их стремление найти с ней точки сближения в регионе.Выразиться это может, полагает К. А. Годованюк, в обеспечении Лондоном доступа французских ВМС к инфраструктуре в Южно-Китайском море, в обмен на разрешение британским кораблям использовать порты Новой Каледонии и французской Полинезии. Но, во-первых, Соединенному Королевству инфраструктуру в Южно-Китайском море еще нужно создать; во-вторых, не стоит сбрасывать со счетов непростой характер британо-французских отношений – та же история с AUCUS, связанная с разрывом Австралией контракта по закупке подводных лодок французского производства. Да и стоит помнить не чуждое части нынешнего политического истеблишмента Франции изречение Ш. де Голля в адрес Британии: «Троянский конь США». Относилось оно к Европе, но, полагаю, в Париже имеют основания трактовать его и в более широком географическом контексте. Кстати, насчет Франции. Еще один неприятный штрих для собравшихся реанимировать частичку былого величия англичан: согласно рейтингу WDMMW, французский флот обошел Navy Royal, впервые после Трафальгара. Кроме того, в самом британском Содружестве, в том числе и в Индии, видят в стратегии Соединенного королевства желание построить не столько партнерские, сколько возродить неоколониальные отношения, о чем пишет ведущий индийский эксперт в области военно-морской стратегии С. Р. Мохан, при этом подчеркивая важность для Нью-Дели более тесного сближения с Парижем. Крепкое рукопожатие не тождественно готовности Франции помогать Британии в РИО и забыть AUCUS Повторю то, о чем писал в прошлом материале: Франция достаточно сильна для военно-технического сотрудничества, но слаба для самостоятельного и угрожающего интересам Индии доминирования в РИО. Еще нюанс не в пользу Британии. Несмотря на занимаемое шестое место в числе экспортеров вооружений, она сама испытывает дефицит в критически важных для нее видах. Поставки оружия, техники и ракет Storm Shadow для Украины – отмечает аналитик Говард Уилдон, – оставили Британию без необходимого запаса вооружений, которые могли бы понадобиться Лондону в случае начала глобального конфликта Запада с Россией. Большую часть запасов Британии нужно придержать на случай конфликта, в котором непосредственно участвуют наши силы. Печальный факт заключается в том, что после предоставления ракет Storm Shadow, вероятно, с истекшим сроком годности, Британия мало что еще может дать.Словом, возвращение британцев в РИО носит локальный и вряд ли самостоятельный характер. Ее военно-морское могущество утрачено. А без него глобальная стратегия вряд ли реализуема.В этой связи мне вспоминается история XVIII века и противостояние Франции и Англии на полуострове Индостан (никакой Индии тогда не было, вместо нее – конгломерат враждующих государств). Первая брала верх. Но активная внешняя политика Людовика XIV в Европе, особенно участие в войне за Испанское наследство (1701–1714), поставили его перед жестким выбором: королевство вкладывается либо в развитие флота, либо – сухопутной армии. Монарх выбрал второе. В результате британцы обеспечили себе господство на коммуникациях в Атлантике и Индийском океане, что и предопределило их победу над французами, утратившими позиции на субконтиненте, хотя изначально они выглядели более предпочтительно, нежели английские, да и флот Бурбонов еще во второй половине XVII века был сильнее. Освоившиеся в Индии британцы в 1830-е начали Большую игру в Средней Азии именно благодаря контролю над субконтинентом. Сейчас о контроле и речи быть не может. Да и на морских коммуникациях англичане играют второстепенную роль. Казахстанские каникулы джентльменов Так что индийские ворота в Казахстан для них закрыты. Кроме того, Лондон вынужден, по словам экспертов О. В. Григорьевой и Н. О. Плюснина, учитывать фактор Китая, признанного им в качестве объективного лидера в постковидном мире .Но все же – несколько слов о приключениях англичан в республике, раз поводом для двух статей стал фильм Лугового. Их достижения в сфере торговли с Казахстаном пока скромные. В частности, политолог Ш. А. Азимбаева пишет: Сравнивая, например, экспорт из Великобритании в Казахстан с экспортом Италии, мы видим, что Италия экспортирует в три раза больше, чем Великобритания. Экспорт Германии в Казахстан почти в четыре раза выше.Да и в целом, по словом того же автора: Внешняя политика Великобритании, основанная на развитии торговых отношений с ЦА, была не самой удачной концепцией, и ее неэффективность особо выделяется в сравнении с торговыми показателями между странами региона и ЕС.Разумеется, английское влияние не стоит недооценивать. В Казахстане всегда были сильны инвестиционные позиции британских компаний, – пишет специализирующийся на Центральной Азии политолог С. М. Юн, – активно поддерживаемых официальным Лондоном. Основной объект их инвестиций – казахстанский нефтегазовый сектор.Сегодня в Казахстане работает свыше сотни английских компаний и их доля, по оценке Ш. А. Азимбаевой, составляет 14 % от прямых иностранных инвестиций в республику.Существенно. Однако влияние британской «мягкой силы» – своего рода упущение российской дипломатии, имеющей, думается, эффективные рычаги воздействия на политический истеблишмент соседа.Я бы, знаете, это сравнил с Берлинским конгрессом 1878 года, на котором не столько английская и германская дипломатия одержала победу, подвергнув ревизии статьи Сан-Стефанского мира, сколько А. М. Горчаков и его коллеги проявили вялость, имея все шансы отстоять геополитические интересы Петербурга на Балканах и не допустить пересмотра упомянутого договора.Так и в отношении Казахстана. География на нашей стороне. На современном этапе Пекин и Москва имеют больше рычагов воздействия на Астану и в состоянии свести на нет некоторые преимущества англичан в том же казахском нефтегазовом секторе. В конце концов, да, более выгодные финансовые преференции тамошний истеблишмент может получить и из Туманного Альбиона, но вот обеспечение власти и ее транзит потомкам ему будет проблематично сделать без России. К тому же, как мы убедились, позиции англичан в РИО достаточно слабы, их влияние в Афганистане равно нулю, невелико и в Индии. Соответственно, принимая во внимание действия британцев не только в Казахстане, но и среднеазиатской части постсоветского пространства в целом, я бы не стал их переоценивать. Ибо, несколько перефразируя А. Т. Твардовского: британец нынче не тот.Да и сами англичане это признают: Н. Уинн, член аналитической группы «Британия в меняющейся Европе», пессимистически замечает, что у Англии, как у средней державы, нет ни экономических, ни военно-политических ресурсов на реализацию изложенных в концепции планов.Соответственно, вытеснение британцев из Казахстана – задача нашей дипломатии, перед которой в республике более в экономическом и военном плане серьезный конкурент: Китай. Использованная литература: Власов Г. Д. Индийский рынок вооружений: история и перспективыГодованюк К. А. «Глобальная Британия» в преддверии брекзита. – М.: Ин-т Европы РАН , 2020.Годованюк К. А. Место Индии в «Глобальной Британии»: противоречивое партнерствоГригорьева О. В., Плюсинин Н. О. Конструирование образа «глобальной Британии» во внешнеполитической стратегии Б. ДжонсонаЗайцев М. С. О военной стратегии ИндииКрамник И. Королевский флот: поиск идентичностиСвечникова Д. А. Азиатский вектор внешней политики ВеликобританииСеменишин Ю. С. Англо-французские противоречия по вопросам общей внешней политики и политики на этапе образования ЕС