Памятник Филиппу II Македонскому в основанном им городе Битола (Северная Македония)В предыдущей статье мы немного поговорили о географическом положении и истории Македонского царства, а также о происхождении и молодости отца Александра Великого – царя Филиппа II. Сегодня мы продолжим этот рассказ.


Мать АлександраАлександр и Олимпиада, скульптура в ШёнбруннеОлимпиада была невероятно амбициозна и не менее пассионарна, чем сам Филипп. Вдобавок ко всему она была большой поклонницей оргиастических дионисийских обрядов и держала дома ручных змей. Лукиан пишет, что в Пелле змеи Олимпиады были огромны и «беззлобны»:«Ели из рук женщин и спали вместе с детьми. Даже, когда на них наступали, змеи не раздражались и, когда их беспокоили, не приходили в ярость; пили молоко из соска, как младенцы». Олимпиада на римском медальоне времен императора КаракаллыТем не менее Филипп, похоже, поначалу испытывал серьёзное влечение к ней: по крайней мере, именно она, единственная из семи его жен (помимо уже упоминавшихся в предыдущей статье , называют еще Никезиполис, Филинну, Меду и Клеопатру), родила не одного ребёнка, а двух – сына Александра и дочь Клеопатру. Забегая вперед, скажем, что именно во время торжеств, посвященных свадьбе Клеопатры и эпирского царя Александра Молоского, и был убит Филипп. Об Александре Македонском знают все. Но и дочь Олимпиады также была женщиной с характером. Позже, после гибели мужа, она фактически правила Эпиром, потом собиралась выйти замуж за диадоха Пердикку, но тот был убит во время похода против Птолемея. Как полагают, она была казнена по приказу другого диадоха – Антигона Одноглазого. Александр же, по утверждению Олимпиады, рожден был не от Филиппа, а от Зевса: накануне свадьбы с македонским царём ей приснился сон, будто в её матку ударила молния, и поднявшееся пламя осветило все вокруг. По другой версии, Олимпиада заявила: «Зевс в образе змея пронзил меня!»Вот такие необычные эротические сны тревожили юную эпирскую царевну накануне её первой брачной ночи. Кстати, легенда гласит, что Филипп потерял глаз именно потому, что увидел соблазнение Олимпиады Зевсом. Джулио Романо. Зевс и Олимпиада. Фреска Палаццо дель Те, Мантуя, между 1526 и 1534 годом. Изображение пришлось немного обрезать: это, конечно, шедевр эпохи позднего Ренессанса, но мало ли какие бывают моралисты? Вот что пишет Плутарх:«Однажды Филипп застал свою жену спящей, а рядом с ней растянулась большая ручная змея; и это, как говорят, полностью положило конец его страсти к ней и заставило избегать ее общества».Он же:«Нам говорят, что Филипп после этого знамения отправил Хирона из Мегалополя в Дельфы, чтобы посоветоваться там с богом, и что тот принёс оракульский ответ, в котором был совет принести жертву Зевсу Аммону и оказывать этому богу особое почтение: более того, царь предупреждался, что однажды он потеряет зрение того глаза, которым через щель в полуоткрытой двери он видел бога, общающегося с его женой в виде змеи».Царь потерял глаз через год после рождения Александра – во время осады Метоны в 355–354 годах до н. э. Филипп II фильме «Александр», 2004 г.Кстати, обратите внимание: на этом кадре корона на голове Филиппа похожа на ту, что нашли в одной из гробниц близ города Вергина (о них поговорим в другой статье):Между прочим, божественное происхождение потом приписали себе и два диадоха Александра. Воцарившийся в Египте Птолемей утверждал, что является потомком Диониса. А Селевк Никатор заявил, что родился от Аполлона, который якобы, опять-таки, во сне овладел его матерью Лаодикой, а потом подарил ей перстень с изображением якоря. Доказательством назывались похожие на якорь родимые пятна на теле Селевка, его детей и внуков. Однако надо отметить, что города в своем государстве Селевк все же называл в честь настоящего отца – Антиохиями, а не Аполлониями.Вернёмся к Олимпиаде и отметим, что родившегося на фоне столь ярких и необычных эротических фантазий сына Александра она воспитала соответственно его «божественному происхождению». Олимпиада и Александр, кадр фильма 2004 г.Первые успехи ФилиппаИтак, став после гибели старших братьев регентом Македонского царства, Филипп сразу же одержал победы над иллирийцами и пэонами. А затем, в 357 году до н. э., он пообещал афинянам, которые вели тяжелую Союзническую войну, захватить для них Амфиополь – важнейший портовый город фракийского побережья. Амфиополь он действительно взял (а заодно и остров Фасос), однако отдавать его Афинам даже и не думал, оставил себе – ведь у Македонии в то время не было ни одной хорошей гавани. Весной 356 года до н. э. после захвата крепости Кренид новый правитель Македонии получил контроль над золотыми рудниками Пангейских гор, доходы от которых доходили до тысячи талантов в год. Теперь Филипп смог позволить себе чеканку не только серебряных монет, но и золотых статеров, которые он в подражание персидским дарикам назвал филиппами. Золотой статер Филиппа Македонского с традиционным для македонских царей изображением головы ГераклаСеребряная тетрадрахма Филиппа IIТеперь можно было начинать строить новую Македонию – сильную и авторитетную, укреплять центральную власть, реорганизовывать армию, создавать собственный флот. Тем более что Афины значительно ослабли, проиграв в 355 году до н. э. ту самую Союзническую войну. Восшествие на тронСудьба благоволила Филиппу: в конце июня 356 года до н. э. он захватил Потидею и получил сразу три счастливых известия: крупную победу над иллирийцами одержал его полководец Парменион, принадлежавший Филиппу конь обошел всех во время забега на Олимпийских играх и самое главное – родился долгожданный наследник Александр. Прорицатели объявили, что сын, появившийся на свет в день тройной победы, будет непобедим. А позже выяснилось, что в день рождения Александра Геростратом был подожжен храм Артемиды Эфесской – и местные жрецы пришли к выводу, что в мире произошло событие, которое станет большой бедой для всей Азии. В Македонии и Греции потом говорили, что Артемида не смогла защитить свой храм потому, что присутствовала при родах Олимпиады. Вернувшись в Пеллу, Филипп убедил племянника отречься от власти. Учитывая традиционно сложные и отнюдь не идиллические взаимоотношения членов династии Аргеадов, можно предположить, что разговор дяди и племянника проходил примерно так: Отредактированный мною кадр советского фильма «Королевство кривых зеркал»Войско провозгласило Филиппа царём, и все были счастливы (по крайней мере, старательно изображали радостное выражение лица). Всё шло так хорошо, что Филипп даже испугался зависти богов, и в сентябре того года сказал, что надо бы судьбе послать ему некоторое количество неприятностей – чтобы уравновесить успехи. Как говорится, напросился – через год во время осады Метоны потерял глаз. Впрочем, мы помним, что, согласно легенде, потеря глаза стала наказанием за то, что Филипп увидел соблазнение своей жены Зевсом в образе змея. В 356 году до н. э. произошло еще одно событие: против персидского царя Артасеркса III восстал сатрап Геллеспонтской Фригии Артабаз. Изображение Артабаза на золотом статере 356 года до г. э.Потерпев поражение, он нашел приют в македонской Пелле. Вместе с ним здесь оказалась и его малолетняя дочь Барсина, которой суждено было стать возлюбленной Александра и родить от него сына. Но о ней мы поговорим чуть позже.Новая армия Македонского царстваВ Греции в то время во время войны ударную силу армий всех полисов составляли отряды наёмников, которые, кстати, без всяких угрызений совести поступали на службу и к персидским царям или сатрапам. Более того, греческие наемники находились в армии Дария III и сражались против войск Александра Македонского. Женой двух командующих греческими контингентами Дария – Ментора, а затем его брата Мемнона, стала упоминавшаяся выше Барсина, дочь Артабаза. Мемнон (сидит) и Барсина в фильме «Александр Македонский», 1956 г.Позже она стала подругой молодого македонского царя, и Плутарх утверждает, что тот так увлекся ею, что до знакомства с Роксаной, «не знал ни одной другой женщины». Барсина и Александр в том же фильме. В роли завоевателя – Ричард Бертон (который через 7 лет сыграет Марка Антония в знаменитом и гораздо более известном фильме жанра «Пеплум» – «Клеопатра»)Александр, кстати, если верить Квинту Курцию Руфу, считал, что лишь Мемнону под силу воспрепятствовать его планам. Диодор Сицилийский оценивал советы этого родосского грека об использовании «тактики выжженной земли», как «превосходные», а упоминавшийся выше Квинт Курций Руф называл их «спасительным планом» для персов. Заканчивая рассказ о Менторе и Мемноне, сообщим, что Ментор умер в 340 году до н. э., его дочь позже стала женой друга Александра Македонского Неарха. Мемнон умер в 333 году до н. э. от какой-то болезни на острове Лесбос – во время осады города Митилены. А в 309 году до н. э. по приказу диадоха Полиперхона была убита Барсина – вдова братьев и возлюбленная Александра. Вместе с ней убили и сына Геракла, рожденного ею от великого македонского царя.Но вернемся к македонской армии, существовавшей на момент прихода к власти Филиппа. Македонские воины на фреске из гробницы в Агиос Афанасиос близ Фессалоник, IV в. до н. э.Она состояла из местных жителей – свободных, но несущих воинскую повинность. Пехотные подразделения и в Греции, и в Македонии назывались фалангами, но македонские фаланги были непохожи на греческие построением и вооружением. Да и фиванская фаланга Эпаминонда по своему строю уже отличалась от традиционной греческой. Старший брат Филиппа Александр успел создать гвардейское пехотное соединение, Филипп реорганизовал его – и фактически создал ту самую знаменитую и непобедимую македонскую фалангу. Каждый воин этой фаланги получали одинаковое вооружение – шлем, кожаный панцирь, небольшой круглый щит, короткий меч и свое главное оружие – копье (сариссу), длина которого (пять с половиной метров) в два раза превышала длину обычных пехотных копий. Македонская фаланга строилась в 16 рядов, первые шесть держали копьё двумя руками, направляя его в сторону врага: первый ряд – перед собой, других пяти – располагали его на плече впереди стоящего товарища. Воины других 11 рядов держали копья, направленными вверх, в ходе битвы они пополняли ряды павших или раненых, а если противник подходил сзади, последние восемь рядов поворачивались спиной к передним рядам – фалангу тогда сравнивали с каким-то ощетинившимся зверем. А с флангов ее прикрывали отряды легкой пехоты, воины которой были вооружены коротким мечом, небольшим щитом и дротиками. Македонская фаланга в фильме «Александр», 2004 г.Слабым местом фаланги было то, что на пересечённой местности её строй нарушался, и 22 июня 168 года до н. э. у города Пидна, где сошлись в последней битве войска царя Персея и римского полководца Эмилия Павла, это стало причиной рокового поражения македонцев. Первый удар фаланги тогда был поистине сокрушающим, Плутарх, ссылаясь на рассказы самого Эмилия Павла, пишет, что тот «никогда в жизни не видел ничего более страшного и потому ощутил испуг и замешательство», и даже разорвал на себе тунику. Однако далее фаланга ступила на пересеченную местность, строй нарушился, и римляне атаковали ее в местах разрывов. А прикрывавшие фалангу отряды лёгкой пехоты македонцев и фракийцев были обращены в бегство атакой боевых слонов, что дало возможность ударить во фланг. Другой недостаток фаланги – её медленное движение, не был критическим. Первоначальная численность пехотных частей Филиппа II составляла 10 тысяч человек, потом он довёл её до 30 тысяч. А из молодых представителей родоплеменной знати Филипп создал элитное кавалерийское подразделение гетайров (друзей или даже сотрапезников), из числа которых выбирались 8 телохранителей царя. Некоторые считают гетайров также и заложниками высокого ранга – их вздыхавшие о прежних вольных полунезависимых временах отцы, осознав, что сыновья и наследники находятся в полном распоряжении крутого царя Филиппа, сразу начинали вести себя спокойнее. Командиры гетайров были также и советниками Филиппа, а потом – и его сына Александра, а во время войны составляли штаб македонских царей. Македонские лошади не отличались статью, но были скрещены с персидскими конями, что позволило вывести новую боевую породу. Судя по изображениям на Сидонском саркофаге, македонцы не пользовались седлами и стременами, и потому не могли наносить таранные удары тяжелыми копьями, как рыцари Средних веков, копья их всадников были короткими и легкими. Так же, как и воины фаланги, македонские кавалеристы при Филиппе II получили одинаковое вооружение: помимо копья, им выдавались шлем, металлический панцирь, меч и дротики. Численность первого отряда гетайров составляла 800 человек, в дальнейшем их число значительно увеличилось. Корпус гетайров делился на илы по 200 всадников в каждой, та из ил, что стояла крайней справа, называлась «царской», имела двойную численность, её командиром был сам царь. Отличительным признаком гетайров, подчеркивающим их знатность, стала хламида – золотисто-жёлтый плащ с пурпурной полосой на краю, которая подчёркивала их знатность. Сам Филипп тоже от мечей и стрел не прятался и, по свидетельству Демосфена, на различных войнах получил четыре ранения – в глаз, руку, ключицу и ногу. Этот же автор писал о нем:«Следил ли кто-нибудь из вас за успехами Филиппа, проследил ли его путь от слабости к мощи? Сначала он захватывает Амфиполис, потом Пидну, потом Потидею. После этого наступает черед Метона, после чего он совершает поход на Фессалию… а затем – на Фракию, низложив местных властителей и назначив на их место своих людей. После этого он ненадолго заболел, но сразу по выздоровлении отправился походом на Олинф. Это не считая нескольких мелких войн в Иллирии, Пэонии и с царем Аррибом».Подумал Филипп II и о снаряжении своей армии осадными орудиями, которую оснастил катапультами (под небольшим углом они бросали стрелы), баллистами (метали камни и бревна под углом 45 градусов) и подвижными деревянными башнями на колесах. Такие башни строились непосредственно перед осажденным городом, на первом этаже помещали таран, на верхних – метательные орудия. От огня эти башни были защищены черепицей, верхний этаж покрывался сырыми кожами. Более того, все эти орудия обслуживались отдельным соединением специально обученных «инженеров» и «артиллеристов» (Александр, кстати, потом стал использовать некоторые из таких орудий в качестве полевых, используя в горах или во время переправ через реки). Но если можно было подкупить командира гарнизона какого-то города, то денег Филипп не жалел и говорил, что «осел, нагруженный золотом, возьмет любую крепость». Согласно легенде, такой способ ведения войны ему посоветовала дельфийская пифия, дав оракул:«Сражайся серебряными копьями и ты везде победишь». Но не доверял людям, готовым брать деньги. Узнав о том, что его сын Александр пытался подкупить некоторых македонян, он писал ему: «Откуда появилась у тебя ложная мысль, что можно обрести верных друзей среди тех, чью привязанность ты купил за деньги?»В следующей статье мы продолжим рассказ о Филиппе II, посмотрим, как отзывались о нем античные авторы, поговорим о его отношениях с сыном Александром.