В своей книге «Смерть Запада» Патрик Джозеф Бьюкенен писал: «Нельзя отрицать нарастающее могущество глобализации. Пятьдесят две из ста наиболее успешно и динамично развивающихся экономических структур мира – это транснациональные корпорации, и сорок восемь – государства [2].» С этим высказыванием сложно не согласиться, поскольку мировые тенденции таковы, что транснациональные структуры и транснациональные корпорации начинают играть более заметную роль, чем национальные государства.

Многие исследователи напрямую связывают глобализацию с демократизацией, отмечая, что демократизация является инструментом глобализации. Действительно, современная демократизация транснациональна не только по условиям, но также и по своим последствиям, что обусловлено глобализацией, усилением и усложнением межгосударственных и надгосударственных взаимозависимостей. Логика самого процесса демократизации предполагает, что консолидация демократии на национальном уровне в какой бы то ни было переходной стране должна получить закрепление на международном и транснациональном уровнях [1].Масштабная демократизация политической жизни, повсеместно наблюдавшаяся во второй половине XX века и продолжающаяся до сих пор, теснейшим образом связана с процессами глобализации. Во многих странах местные демократические движения пользуются существенной поддержкой со стороны глобальной сети демократических и правозащитных организаций и транснациональных структур. Кроме того, лежащая в основе демократизации концепция «прав человека» носит, по сути, наднациональный характер.Однако процессы глобализации и глобальной демократизации начались не во второй половине XX века (хотя именно тогда они стали наиболее заметны), а несколько раньше. То, что мы наблюдаем сейчас, является следствием так называемой «третьей волны» демократизации, следуя классификации политолога С. Хантингтона.Последствия происходящих процессов весьма печальны – глобализация стирает границы между различными культурами, многие из которых не выдержали натиска культурной унификации, порождённой глобализацией. Они существуют, но сохраняют лишь незначительные черты национального своеобразия. Об этапах глобализации и демократизации и последствиях этих событий для мира и порассуждаем в данном материале.Этапы глобальной демократизацииАмериканский политолог С. Хантингтон описывает волны демократизации как «группу переходов от недемократических режимов к демократическим, происходящих в определенный период времени, количество которых значительно превышает количество переходов в противоположном направлении в данный период.»В своей работе Хантингтон говорит о трёх волнах демократизации, последняя из которых длится с 1974 года.Хантингтон был, пожалуй, первым, кто предложил формулу – «третья волна демократизации», написав о ней как о «глобальной демократической революции». Начало этой демократической «волны», как уже было сказано, датируется 1974 годом, когда в Португалии пала диктатура Салазара. Затем она распространилась на другие оставшиеся в Южной Европе диктатуры – Испанию и Грецию, а далее на Латинскую Америку (Аргентина, Бразилия, Боливия, Чили, Уругвай, Эквадор, и др.). К середине 1980-х гг. «волна» демократизации опрокинулась на ряд стран Азии (Филиппины, Южная Корея, Тайвань и пр.). Наконец, в 1989-1990-х гг. под влиянием усиливавшегося тогда кризиса и последующего коллапса СССР демократизация охватила страны Центральной и Восточной Европы и постсоветское пространство [1]. Согласно основному массиву научной литературы, эта глобальная «волна» демократизации – уже третья по счёту. Первая стартовала в США в начале XIX в. и длилась до окончания Первой мировой войны, в которую президент В. Вильсон вступил с обещанием сделать мир «безопасным для демократии». Затем последовала антидемократическая реакция. Вторая «волна» началась после Второй мировой войны, возврата к демократии в Австрии, демократизации Германии и Японии, распространения демократических институтов и процедур на ряд развивающихся стран. Она продолжалась примерно до середины 1960-х гг., после чего произошёл её очередной откат.Третья «волна» демократизации приобрела транснациональный характер, чему способствовали, во-первых, распространённое в современном мире нормативное отношение к демократии как к декларируемому идеалу и цели общественно-политических преобразований; во-вторых, образование специфического международного контекста (включая институциональный, т. е. поддерживаемый различными межгосударственными и неправительственными организациями), который особенно благоприятен для стимулирования демократических форм правления. Так как схема Хантингтона представляется несколько спорной, мы рассмотрим ещё несколько мнений относительно этапов глобализации.Историк Олег Пленков выделяет две волны демократизации – первая началась после Первой мировой войны, которую страны Антанты (в первую очередь Великобритания и США) позиционировали как борьбу демократии против авторитаризма. В числе основных условий Антанты по заключению мирных договоров было требование установления демократии. Весь миротворческий пафос американского президента Вильсона покоился на превознесении демократических принципов организации Европы [4].Однако мимолётный рассвет демократий быстро завершился – первоначальное торжество либеральной политики и демократической практики, насаждаемых бывшими странами Антанты, сменилось вскоре своей противоположностью: число демократий в Европе вскоре драматически сократилось в пользу авторитарно-националистических и тоталитарных режимов [4]. Вторая волна началась после завершения Второй мировой войны и продолжается до сих пор.В свою очередь, историк Виктор Кувалдин выделяет два этапа глобализации – первый начался в XIX веке и проходил под знамёнами Британской империи. Он завершился тем, что национализм взял верх над глобализмом. Выделяемый историками «короткий XX век» (1914-1991 гг.) стал как раз периодом сурового перехода от одной модели глобального мира к другой, от глобального мира-1 к глобальному миру-2 [3].После краха СССР, который не смог справиться с ворохом навалившихся на него проблем, США остались в роли единственного мирового гегемона. Человечество с удвоенной энергией продолжило строительство второй модели глобального мира.В мире после холодной войны, где единственной супердержавой остались Соединенные Штаты Америки, глобалисты получили такую свободу рук, о которой не могли мечтать их предшественники. В качестве важнейшего инструмента они использовали такие влиятельные глобальные институты, как Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк (ВБ), Всемирная торговая организация (ВТО), проводившие политику «структурной адаптации» мирового хозяйственного пространства под нужды транснационального капитала на базе «Вашингтонского консенсуса» [3].В роли мирового гегемона Соединенные Штаты – конечно, не чета Великобритании. По всем параметрам национальной мощи они намного превосходят свою предшественницу. Более того, никогда со времён Римской империи ни одно государство не играло столь значительной роли в мировой истории, как США в течение двух десятилетий после окончания холодной войны. Она была так велика, что глобализацию-2 стали всё больше трактовать как американизацию мира.Однако, как отмечает В. Кувалдин, глобализация слишком своенравна, чтобы подчиниться воле даже самого могущественного гегемона. 2010-е годы убедительно показали, что всё гораздо сложнее. Мировое сообщество двигалось своей дорогой, мало похожей на «американизацию». Этот вопрос строит рассмотреть подробнее.Глобализация и СШАХотя многие из глобалистов по юрисдикции относятся к США, но по факту сила глобализма стала наднациональной и мировой. Она стремится использовать американское государство как базу для осуществления собственной повестки дня, объективно противоречащей интересам американской нации. Фактически укрепляется своего рода глобальная сеть, стремящаяся к подчинению национальных интересов различных стран, в том числе и интересов США, наднациональным интересам [5]. Глобалисты представляют собой довольно пёстрый конгломерат крупных финансистов, бизнесменов, политиков, чиновников и функционеров как национальных, так и международных органов и организаций, активистов различных партий, движений и форумов, публичных людей и многих других представителей высшей элиты. Эти группы для продвижения своих целей, помимо финансовой и медийной мощи, активно используют левые настроения, авторитет Демократической партии США и различные движения меньшинств – от «борцов за экологию» до ЛГБТ [5].Победа Джо Байдена была безусловной победой этих глобалистских сил, в то время как победа Трампа в 2016 году – их кошмаром. Всё дело в том, что Трамп является американистом, американским националистом, если угодно, отстаивающим, прежде всего, национальные интересы США перед мировыми и глобальными. Именно поэтому он является мишенью № 1 для глобалистов. В материале Упадок Запада, «великое замещение» и исчезновение национальных государств: повторит ли Россия путь Европы автор сих строк уже отмечал, что основным своим противником левые глобалисты видят «правых» – национал-консерваторов и особенно националистов. С учётом того, что старые социализм и коммунизм более недееспособны (именно поэтому советский проект в России закономерно зашёл в тупик), и возродить их в современном мире нет никакой возможности, единственным противником глобалистов остаются националисты.Глобализм действует через свою креатуру в правительствах и национальных элитах и через наднациональные организации, и одной из его главных черт является стремление подавить националистов в возможно большем числе стран, но особенно в США, чтобы они не препятствовали интеграции своих стран в глобалистскую систему, в том числе не мешали черпать ресурсы из их экономик. Однако националисты не просто активно сопротивляются: периодически их популярность среди населения быстро растёт. Поэтому имеется постоянная угроза выхода тех или иных стран из лагеря глобалистов [6].Что касается современных левых, то они, объективно, являются силой, играющей на руку глобалистам, которые как раз поддерживают трансформированные под потребности сегодняшнего дня левые идеи. Глобалисты опираются на различные леволиберальные партии и группы, феминистические движения, движения за права чёрных и цветных (BLM), ЛГБТ-движения, экологические и зелёные партии и движения. Для глобалистов исключительно важен зелёный курс, ради которого они стремятся произвести столь радикальные перемены в мировых технологии, институтах и идеологии. Именно поэтому Демократическая партия США и леволиберальные партии других стран лоббируют «зелёную» повестку и борьбу с изменением климата: за попытками возглавить и направить в ускоренном режиме «спасение» климата стоят желание получить необъятную власть в мире.Таким образом, интересы глобалистов заключаются в том, чтобы, используя могущество и ресурсы США (в том числе эмиссию доллара для финансирования гигантских затрат), формировать глобальную повестку дня и укреплять своё положение, власть, доходы и, главное – контроль над миром. Особенно следует выделить климатическое зелёное направление, но также и поддержку в возрастающем масштабе различных меньшинств, превращающихся во всё более мощную интернациональную силу [5]. Как в своё время большевики после социалистической революции в России хотели её разрастания в мировую революцию, опираясь на ресурсы Советской России, точно так же и нынешние глобалисты, используя ресурсы США, стремятся к своей революции, трансформируя мир.ЗаключениеСовременные тенденции говорят о том, что глобальная демократизация идёт по пути создания жёсткой системы тоталитарного глобального управления с чётко организованной структурой политического управления, ограничением гражданских прав и свобод и экономической диктатурой.Всё сильнее звучат призывы конструирования «транснациональной демократии», передающей значительную часть властных полномочий и функций наднациональным демократически управляемым органам. Это уже происходит в Европе и в мире. В этим «дивном новом мире» не будет места национальным государствам.Современная демократия западного типа не чета тем, что были в XIX и в первой половине XX века. После «революции» 1968 года (не сразу, но с течением достаточно короткого времени) она претерпела серьёзные трансформации, которые изменили её облик. Ныне новой идеологией современной демократии (имеющей религиозный оттенок) и «новых левых» стала политическая корректность, служащая, с одной стороны, обоснованию внутренней и внешней политики западных государств, а с другой – подавлению инакомыслия. Тема политкорректности, впрочем, должна быть рассмотрена отдельно, здесь лишь стоит подчеркнуть, что глобалисты на самом деле не заинтересованы в сохранении старой демократии, поскольку выступают за нарастание цензуры, политики замалчивания в отношении оппонентов и использование фальсификаций. В этом отношении они ориентируются явно не на демократические страны. Мультикультурализм и неконтролируемая миграция, которые вызывают изменение состава населения в индустриально развитых странах Европы и способствуют созданию диаспорных «государств» без территории и границ, со своими традициями и обычаями внутри европейских стран, также, судя по всему, являются инструментом глобалистов для окончательного уничтожения национальных государств. Этому всё ещё сопротивляются националисты и национал-консерваторы, и, судя по всему, их борьба с глобалистами будет продолжать обостряться.Использованная литература:[1]. Мельвиль А.Ю. Становление транснациональной политической среды и «волны» демократизации / А. Ю. Мельвиль // Современные международные отношения и мировая политика: Учебник для вузов / Отв. ред. А.В. Торкунов; МГИМО(У) МИД России. – М.: Просвещение, 2004.)[2]. Бьюкенен П. Дж. Смерть запада. – М.: ООО «Издательство ACT, 2003.[3]. Кувалдин. Глобализация и национальное государство: вчера, сегодня, завтра. Мировая экономика и международные отношения, Том 65. № 1 /Январь 2021.[4]. Пленков О. Триумф мифа над разумом (немецкая история и катастрофа 1933 года). – СПб: Владимир Даль, 2011.[5]. Гринин, Л. Е., Гринин, А. Л. Глобализм против американизма. Ч. 1. Как глобалисты истощают ресурсы США для построения нового глобального порядка. История и современность 2: 3–43.[6]. Гринин Л. Е., Гринин А. Л. Идем ли мы к глобалистской революции? Идем ли мы к глобалистской революции? (Как глобалисты пытаются изменить мир.) Статья вторая. Глобалистская революция и ее цена для мира // Век глобализации. 2022. Выпуск №1(41).