Итак, после выборов 28 июня в Иране должен появиться новый президент – не совсем глава теократического государства, но фигура, решающая довольно много. На самом деле в Исламской республике, которая весьма далека от этакого имперского единства, предвыборный расклад намного сложнее. Но вряд ли противостояние консервативных сил с якобы реформаторскими будет действительно острым. Тем не менее, помимо жёстких приверженцев почти тотальной исламизации страны, в Иране нельзя не учитывать влияние умеренных консерваторов, на удивление сильное, а также консерваторов-реформистов, и вовсе склонных к более широкому диалогу с Западом.

Давление Запада на Иран внесло свою специфику в процесс политической борьбы: либералов среди иранской оппозиции на горизонте не просматривается, тогда как на президентских выборах явно видны лидеры несколько иного толка, чем погибший президент Ибрахим Раиси. Впрочем, и они представлены исключительно консерваторами, но разной степени радикализма и с различным отношением к реформам. Лоббированием же кандидатов, как и раньше, будет заниматься, очевидно, духовный лидер аятолла Али Хаменеи. Ещё при жизни Ибрахима Раиси, в марте этого года, Иран провёл парламентские выборы, которые отличались тщательным контролем со стороны Совета стражей конституции. Вероятно, повышенный контроль был связан с обострением отношений с Израилем, что поставило Иран на грань военного положения. Однако за Советом стражей конституции стоит ещё более матёрая фигура: духовный лидер Исламской республики аятолла Али Хаменеи. Не следует забывать, что Иран, считаясь Исламской Республикой, светским государством не является. Теократическая специфика страны, где де-факто правит аятолла, на этих парламентских выборах развернулась в полной мере. Совет заблокировал сотни кандидатов, отдав победу сторонникам жесткой консервативной линии Хаменеи (он на фото ниже). Стоит ли удивляться, что у населения не было особого желания голосовать на этой игре в одни ворота, потому явка была значительно ниже 50 % и самой низкой за всю 45-летнюю историю Исламской Республики. Такого не было даже при приснопамятном Хомейни, который, хоть и был диктатором, но руководствовался благими намерениями оторвать национальную экономику и политику от Запада.Запад, и этот факт не оспоришь, реально мешал шахскому Ирану продвинуться по статусу куда-либо выше сырьевого придатка. Но последний президент И. Раиси тоже был удобной фигурой для Хаменеи. Тот на выборах 2021 года расчистил поле для его предвыборной деятельности, дав указание Совету не регистрировать серьёзных соперников под различными предлогами. На предстоящих же теперь выборах присутствуют достаточно известные фигуры, которые могут представлять различные политические векторы. Но и это при том, что всех их объединяет, безусловно, недоверие к коллективному Западу, шиитские ценности и отсутствие сомнений в необходимости углубления сотрудничества с другими странами, не ориентированными ни на США, ни на ЕС.В Тегеране не скрывают интереса к БРИКС+ и объединению ЕАЭС, но это не умаляет того факта, что явка населения на президентских выборах всё равно будет низкой. В Иране уже давно привыкли, что всё решает аятолла Хаменеи, хотя экономические достижения страны вроде бы должны вдохновлять электорат. Если бы это, конечно, было очень нужно режиму. Тем не менее даже рост иранского фондового рынка показывает, что население не слишком доверяет национальной валюте и иранской недвижимости. Немногочисленные активные участники рынка предпочитают в качестве инструмента хеджирования рисков, включая политические, зачастую спекулятивные схемы с акциями.Однако рынок в Иране слишком уж оторван от политических реалий. То, что и теперь всё будет именно так, как на последних президентских и парламентских выборах, можно предвидеть, хотя бы исходя из одного факта, пусть он кому-то и может показаться малозначительным. На днях комментатор в прямом эфире государственного телевидения призвал к ещё более, чем ранее, строгому контролю за выборами, чтобы гарантировать избрание президента, максимально подконтрольного Хаменеи. Чуть позже с аналогичным призывом выступил и редактор не самого лояльного даже к аятолле Хаменеи Hardline Daily Кайхан Хоссейн Шариатмадари.Наиболее вероятные кандидаты представлены в основном консерваторами, пользующимися в той или иной степени поддержкой аятоллы. Это бывший спикер Меджлиса Мохаммед Багер Галибаф, а также менее известный Саид Джалили. В то же время реформистская оппозиция до сих пор не решила вопрос с выдвижением своего единого кандидата. Это не слишком удивительно в то время, как сам лидер реформистов 80-летний Мохаммад Хатами заявил, что им нет смысла участвовать в выборах, если у них нет кандидата.Напомним, что Хатами – сын муллы из династии сеидов, советника аятоллы Хомейни, и президент Ирана ещё из начала 2000-х годов, активно боровшийся с теократическим напором исламской верхушки страны. Об отношении нынешнего аятоллы к Хаттами можно судить по беспрецедентному решению Хаменеи не приглашать того на церемонию похорон И. Раиси. И сам Хаменеи, и Хаттами – сеиды, считающиеся прямыми потомками пророка Мухаммеда. И уже из этого следует, что в консервативном шиитском иранском обществе Хатами мог бы быть наиболее серьёзным соперником не только поддержанным духовным лидером кандидатам, но и даже самому Хаменеи. При этом следует уточнить, что, если, например, в России и ряде других стран ЕАЭС оппозиция ассоциируется прежде всего с либералами, то реформиста Хатами к последним никак невозможно причислить. Просто у него более разумный подход к тому закручиванию гаек во внутренней политике, которое устроил Хаменеи, а также к многовекторности во внешнеэкономической политике. Но прозападным либералом Хатами с его нулевой толерантностью к гомосексуализму и наркомании точно не назовёшь, правда, ему не могут простить того, что в своё время он добивался снятия или ослабления американских санкций. И это именно Хатами заявил, что участники теракта 11 сентября точно шахидами не станут, потому что тот, кто устраивает ад, не попадет в рай.Так или иначе, вероятность того, что Хатами (на фото) сам станет единым лидером оппозиции, невелика по причине его преклонного возраста, иначе Иран рискует заполучить в президенты Байдена собственного разлива.Более реальна в лагере реформистов кандидатура Маджида Ансари, также потомственного священнослужителя, у которого в биографии есть любопытная деталь: работа тюремным надзирателем. Наконец, ещё один умеренный консерватор, имеющий гораздо меньшие реформаторские устремления, бывший спикер Меджлиса Али Лариджани может и вовсе не попасть в список кандидатов. Дело в том, что есть сведения, что аятолла Хаменеи не простил ему тесные связи с бывшим президентом Хасаном Рухани, весьма активно выступавшим против всевластия исламской верхушки.