Уважаемые читатели, тема моей статьи не совсем подходит для «Военного обозрения». В ней нет ничего нового, я объединил известную информацию, которая есть в свободном доступе, и дополнил своими выводами и размышлениями. Надеюсь, будет интересно. Мы все знаем об успешных действиях, которые вели органы государственной безопасности против ОУН-УПА на территории западных областей УССР, и как благодаря их мужеству и профессионализму с националистическим подпольем было покончено. Но в другой битве сотрудники государственной безопасности не смогли одержать полной победы, пусть и не по своей вине. Об этих событиях я попытаюсь рассказать.

Введение Очень давно, в девяностые годы, просматривая телевизор, я просмотрел передачу, повещенную восстанию Горного лагеря (Горлага) на базе Норильлага, ведущий передачи мягко намекал приглашенному гостю, непосредственному участнику события, что он невинная жертва террора, но крепенький старичок, сверкнув глазами, с гордостью заявил, что он идейный борец с режимом и заслуженный ветеран ОУН-УПА. Давайте разберемся, как такое могло случиться, я про восстание и про то, что старичок дожил до девяностых. Начало Как бы кинематограф независимой Украины ни пытался убедить зрителей, воссоединение западных областей Украины произошло спокойно, даже буднично. Сотрудники НКВД в первую очередь сконцентрировались на противостоянии с польскими подпольными организациями, которые считали, что скоро Франция и Великобритания нанесут поражение Германии и вынудят СССР вернуться к прежним границам. Советская власть всеми силами пыталась привлечь на свою сторону украинское население. И поэтому борьба с УПА проводилась по остаточному принципу. Чаще всего аресты производились по старым делам, оставленным польской полицией. Отсюда и такое небольшое количество арестованных оуновцев. Попав в ИТЛ, оуновцы вели себя вызывающе по отношению к остальным заключенным. Вот что об этом пишет А. А. Сидоров в своей книге «Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941–1991 г.г.)»: «Хотя, по свидетельствам нескольких «сидельцев» 40-х годов (из уголовного «сословия»), бандеровцам действительно часто давали ироническое прозвище «гэрой». Так и кликали: «Эй, гэрой, пидь до мэнэ! Да швыдко!» Таким образом высмеивалось известное приветствие украинских националистов: традиционное обращение «Слава гэроям!» и отзыв «Гэроям слава!». На самом деле со стороны арестантского общества к «западникам» отношение было не слишком доброжелательное. Во-первых, держались они обособленно, как и прибалты, выказывая нередко явную неприязнь к русским – коих в ГУЛАГе было всё-таки большинство». Но после победы СССР в Великой Отечественной войне ситуация резко поменялась. Если до войны количество активных сторонников ОУН-УПА не превышало 12 тысяч, то после войны за счет различных украинских «легионеров», которые входили в вооруженные формирования на стороне Германии (вермахт, войска СС, полиция), объединение ОУН-УПА выросло до 250–300 тыс. Геноцид русских, белорусов, украинцев, поляков, евреев, который осуществляли украинские «легионеры», предоставлял два варианта: бегство на запад или уход в леса.Первое время большинство арестованных «бандеровцев» были из крестьян, которые не по доброй воле чаще из-за страха снабжали вооружённые отряды продовольствием или помогали родственникам, которые поддавшись пропаганде, уходили в лес. Также большой процент был осуждённых по уголовным статьям. Идейных и наиболее отчаянных «бандеровцев» среди них было мало, большинство таких гибло в противостоянии с НКВД-МГБ-МВД, но ситуация стала меняться к 1947 году. В 1947 году в СССР отменили смертную казнь. В 1947–1948 гг. на Украине для бандеровцев вновь объявлялись амнистии. Советская власть смогла активизировать действия по разгрому «бандеровского» подполья и бандитского движения на Западной Украине. ОУН-УПА начали терять продержку населения. Народ устал от войны и жестокости «бандеровцев», видел усилия, предпринимаемые властью для улучшения жизни. И в лагеря хлынул поток идейных «бандеровцев», чьи руки были по локоть в крови, кому нечего было терять, и у которых имелся организационный опыт. Рубиловка Этот термин ввел А. Солженицын, так он назвал убийство бригадиров и «секретных сотрудников»: «Не знаю, где и как, а у нас это началось с приезда Дубовского этапа – в основном западных украинцев, оуновцев, – пишет о сопротивлении уголовникам Александр Солженицын в романе «Архипелаг ГУЛАГ». Для всего этого движения они повсеместно сделали очень много, да они и стронули воз. Дубовский этап привёз к нам бациллу мятежа. Молодые, сильные ребята, взятые прямо с партизанской тропы, они в Дубовке огляделись, ужаснулись этой спячке и рабству – и потянулись к ножу». Мирослав Симчич, который отбывал наказание на шахте в Бутугычаке в 500 километрах к северу от Магадана, вспоминает: «В лагере администрация с помощью прихвостней бесчинствует, особенно достается каторжанам-украинцам от нарядчика Бубновского. Весь лагерь, огромная колонна невольников, стоит на разводе. Выкрикивают номера каторжан. Цимбалюк на свой номер вышел из колонны и направился к нарядчику. Не успел Бубновский опомниться, как лежал с расколотой головой. Цимбалюк отдал топор конвоиру и отправился в режимную часть за новыми 25 годами». Евгений Грицяк «Норильское восстание»: «Но самой большой грозой для заключённых нашей зоны был не Сикорский, а Бухтуев. Этот здоровяк никогда не искал укрытия в молотобойке. Он не боялся никого; его боялись все. Все перед ним широко расступались и далеко его обходили. Но в конце концов нашлись такие, что не уступили ему дороги, а пошли на него… И хоть Бухтуев не погиб, а только был тяжело ранен, в его психике произошли радикальные изменения: он сам стал бояться – поголовно всех! Но начальство не оставило его на произвол судьбы (мог ещё понадобиться), а спрятало в БУРе одного из лаготделений Норильлага. Таким образом Бухтуев оказался, как любили зло шутить заключённые, «на даче». Он оказался лёгким на руку: число «дачников» стало быстро расти и достигло приблизительно тридцати человек. Управление Горлага не могло примириться с таким положением. Конкретных виновников смерти Горожанкина, Сикорского и ранения Бухтуева установить не удалось. Заработала следственная тюрьма. Заподозренных пропускают через молотобойку и тащат на допросы. На вопросы следователей заключённые не отвечают, а требуют упразднения молотобоек. И произошло невероятное: молотобойки упразднены! Никто больше не боится бригадира, никто не таится разговаривать на своём языке. Климат в Норильских лагерях явно изменился, но подполковнику Сарычеву и тем, кто с ним, он пришёлся явно не по вкусу. Да, теперь этот климат не нравился им». «Беспощадному террору МГБ противостояли, насколько возможно, только бандеровцы – украинские повстанцы Степана Бандеры, – вспоминает венгр Ирани Бела. – Несколько месяцев они вели себя очень тихо, а потом сориентировались и начали действовать. Они были хорошими рабочими и везде завоевывали доверие руководства лагеря и дружбу членов бригады. Всех поразила невиданная доселе серия убийств людей, которых подозревали в доносах на своих товарищей. Виновников не смогли поймать, и это смущало политофицера». Следующими стали блатные и «суки» Валерия Ронкина из «На смену декабрю приходит январь»: «Коллега рассказывал и о том, как к ним в зону, где царил воровской закон, прислали большой этап бандеровцев. Те пошли к пахану и попробовали договориться с ворами, чтобы они не трогали политиков. Но на следующий день демонстративно был убит политический, не пожелавший делиться посылкой с ворами. После очередного убийства бандеровцы подожгли воровской барак, предварительно заколотив его двери. Выскакивавших из окон бросали обратно. С той поры воровская власть в зоне кончилась». Для полного понимания, что произошло – Я. Я. Цилинский «Записки прижизненно реабилитированного»: «Собравшаяся в лагере бандеровская община представляла собой необузданную и дикую силу. Образовательный ценз большинства этих людей не превышал начальных классов общеобразовательной школы. Попадались и неграмотные. Большинство составляли крестьяне, которые сами не принимали никакого участия в вооружённой борьбе. Некоторые помогали «лесным братьям» едой и одеждой, а другие боялись их не меньше, чем чекистов. В лагере крестьянская масса оказалась в полном подчинении у боевиков. Они составляли ядро общины и задавали тон в сообществе. Настрой боевиков определялся путём, ими пройденным. Степан Бандера учил своих сподвижников: – Ша, наша власть должна быть страшной!» Исправительно-трудовой лагерь – это собрание тех, кто преступил закон, и контингент там собрался соответствующий, многим из их них советская власть предлагала амнистию. «Исходя из докладной записки Никиты Хрущева Иосифу Сталину о борьбе с бандеровцами на Западной Украине (документ датирован 4 августа 1945 года), руководитель украинской республики Хрущев сразу же после окончания Великой Отечественной распорядился объявить амнистию для представителей бандформирований, если те добровольно сложат оружие. С 1 июня по 1 августа, согласно этой записке, сдались свыше 5 тысяч бандеровцев, а также явились с повинной более 11,6 тысячи уклонистов от службы в армии. Впоследствии, в 1947–1948 гг. на Украине для бандеровцев вновь объявлялись амнистии. А в 1947 году в СССР и вовсе отменили смертную казнь. А мае 1953 года Берия и Хрущёв инициировали записку по изменению политики в западных областях Украины». Да был процент тех, кто там оказались случайно, но к «бандервцам» это точно не относится, что и подтвердили в 90-е годы оставшиеся в живых участники тех событий. Задача администрации ИТЛ сделать так, чтобы преступники возместили причиненный ущерб трудом и понесли наказание, заслуженное наказание.Я также не соглашусь с А. Солженицыным, они пришли не с партизанской тропы, для оуновцев, которые топорами убивали целые семьи, сжигали белорусские деревни, служа немцам, служили охранниками в концлагерях, убить человека было легко, они жили по принципу, что и воры, «сдохни ты сегодня, а я завтра», и убивали они для другого. Закончив с «воровской властью», бригадирами, «секретными сотрудниками», поставленными руководством ИТЛ, бандеровцы стали устанавливать свою власть и наводнять ИТЛ своими «секретными сотрудниками». Прежде всего, они начали занимать различные лагерные привилегированные должности, дающие самую минимальную власть и наиболее легкие условия труда. Удерживали они такие должности силой и террором. Иногда в этом противостоянии они сталкивались с другими национальными группами. Одними из таких примеров стал конфликт с чеченцами в 1951 году в «Речном лагере». Обе группировки стремились занять наиболее выгодные административно-хозяйственные должности, но никто не хотел уступать. В результате драки лидер «чеченов» и его телохранитель были убиты. Единственные, с кем у бандеровцев был нерушимый союз, так это с литовскими «лесными братьями». В Дальнем лагере литовская группировка действовала по указанию бывших бандеровцев и согласовывала с ними убийство заключенного эстонца из лагерной обслуги. В конце 1951 года признаки возможной консолидации западных украинцев и прибалтов были отмечены в Речлаге. Промежуточный итог, историк Владимир Козлов («Общественные науки и современность», 2004, № 6, стр. 122–136, «Социум в неволе: конфликтная самоорганизация лагерного сообщества и кризис управления ГУЛАГом (конец 1920-х – начало 1950-х годов)»: «В бульоне «сучьей войны» и уголовного террора конца 1940-х – начала 1950-х шёл бурный процесс социального структурирования и самоорганизации заключенных. По частоте упоминания в документах вслед за «ворами» и «суками» шли этнические (этнополитические) группы и организации. Лидировали западные украинцы (украинские националисты, западники), «чечены» («кавказцы», «мусульмане»), им несколько уступали литовцы, некоторые группировки полностью или частично состояли из бывших власовцев». Ремарка Уважаемые читатели, я немного прервусь, вас ничего не смущает в прочитанном? Меня смутила одна вещь, по сегодняшнему кинематографу и многочисленным воспоминаниям бандеровцев они абсолютно обессилевшие люди, работающие за кусок хлеба и испытывающие непомерные физические нагрузки, а тут череда расправ, требующая серьезной физической силы.Так откуда у «бандеровцев» брались силы на такое противостояние ворам, чеченцам, администрации ИТЛ, а на это проливает свет Д. М. Панин в своей книге «Мысли о разном», между прочим, ярый антисоветчик. «Тюрьма была набита нашим братом с нашего лагпункта и западниками – бандеровцами то есть – и хохлами, и украинцами, с другого лагпункта. Сидели люди вперемешку. В эту ночь запрет с посылок был снят, и всем, кто их получил, их выдали. В большинстве своём это были западники, потому что у них колхозы ещё не утвердились, и пока было сальцо и маслецо. И началось дикое обжорство, которое продолжалось всю ночь. Обо мне и Юсупе, азербайджанском татарине, с которым я как-то подружился, забыли, не предложили нам ни кусочка». И это не все. «На пересылке в Омске наши западники себя показали. Обычно всё-таки грабителями были «друзья народа» – уголовники. Но оказалось, что наши бандеровцы – почище их. Они начали потрошить бытовиков, несмотря на то, что совсем недавно обожрались своими посылками, и потрошили их ничуть не хуже, чем самые отпетые уголовники… Подавляющее их большинство была молодёжь, которая в лесах привыкла к автомату и разнице в обхождении не научилась. Пытались мы как-то бандеровцам это внушить, но не знаю, насколько удалось». А чем занималась бандеровцы в лагере, какие работы выполняли? Дадим слово Евгению Грицяку «Норильское восстание». «Через какие-то 150–200 метров мы остановились перед вахтой производственной зоны, которая называлась «Горстрой». Это была огромная, окруженная колючей проволокой и обставленная сторожевыми вышками территория тундры, на которой велось строительство. Заключенные Горлага строили город Норильск. Все работы, от составления проекта до сдачи строительства в эксплуатацию, выполняли сами заключенные. Мы попали на это большое строительство как раз тогда, когда строилась центральная площадь города. Мы выравнивали ее, перевозя тачками грунт с одного места на другое. Во время часового перерыва на обед мы разбежались в поисках земляков и новых знакомств. Ведь здесь, в отличие от жилой зоны, мы не были отгорожены от остальных заключенных колючей проволокой. Кроме того, здесь работали заключенные не только 5-го, а и 4-го лаготделения, а рядом, уже отгороженные от нас узкой полосою запретки, работали женщины из 6-го лаготделения, которые сквозь призму колючей проволоки казались нам удивительно красивыми и привлекательными». Одним словом, в шахте породу не рубили, вагонетки не таскали. Провод К 1948 году в системе ИТЛ «бандеровцам» удалось самое главное, была сформирована подпольная организация «ОУН-Північ» («ОУН-Север», она же – «Заполярный провод (центр) ОУН»). «ОУН-Север» смог объединить и скоординировать деятельность «бандеровского» подполья. Руководству ИТЛ стало невозможно внедрить своих агентов, так как, обладая связью между лагерями и волей, их легко вычисляли и ликвидировали. Невозможно было и склонить на свою строну тех, кто хотел порвать с «бандеровцами», переход в другой лагерь ничего не давал. Одним из организаторов «ОУН-Север» стал М. М. Сорока.Личность весьма примечательная. Он, как и идея украинского национализма, родился в Австро-Венгрии. Окончил украинскую реформированную реальную гимназию в Ржевцях под Прагой (Чехословакия), архитектурный факультет Пражского политехникума (1936). Член украинской скаутской организации «Пласт». Скаутская организация «Пласт» действует до сих пор, являясь рассадником национализма, из ее рядов вышло много деятелей ОУН, затем Организации украинских националистов (ОУН). С 1934 года выполнял задания руководства ОУН на западноукраинских землях. Арестован польскими властями 9 января 1937 года, осужден на 5 лет лишения свободы; был в заключении в тюрьмах Станиславова и Гродно, затем в концентрационном лагере Берёза-Картузская. Вышел на свободу в 1939 году после германо-советского раздела Польши, 5 ноября того же года в греко-католическом соборе св. Юра (Львов) обвенчался с Катериной Зарицкой (1914–1986), дочерью крупного украинского математика проф. Мирона Зарицкого, с которой был знаком с детства и вновь встретился в Станиславовской тюрьме; в начале 1940 года поступил на первый курс математического факультета Львовского политехнического института, одновременно работая библиотекарем в библиотеке физико-математического факультета Львовского университета, с марта начал учиться на художественных курсах. Спустя четыре месяца после свадьбы, 22 марта 1940 года, арестован советскими органами, с женой больше никогда в жизни не встречался. Его супруга Е. М. Зарицкая тоже не была невинной жертвой. Псевдонимы в среде УПА «Орыся», «Калина», «Монета», «Легенда». В марте 1940 года она была арестована НКВД УССР по обвинению в сотрудничестве с националистами, до июня 1941 года была заключена в тюрьме «Бригидки». Сбежала оттуда благодаря помощи украинских националистов и немецких солдат вермахта. Возглавила женское отделение ОУН. Зарицкой в 1934 году поручили заложить бомбу в здание редакции левой газеты «Праця». В 1935–1936 годах арестовывалась польскими властями за антипольскую деятельность (в частности, ей вменяли убийство польского министра внутренних дел Бронислава Перацкого). На Варшавском процессе её приговорили к 8 годам тюрьмы, однако затем апелляционный суд сократил срок заключения до 6 лет, а по амнистии Екатерина получила всего 4 года. На Львовском процессе за аналогичные преступления её приговорили к 5 годам тюрьмы, но по амнистии она получила 2 с половиной года. В декабре 1938 года была освобождена. Оказавшись в ИТЛ, М. М. Сорока получил хорошую должность. Администрация остро нуждалась в образованных специалистах. Его направили работать в геологическую партию, он стал «придурком» – лагерным аристократом. Был у лагерного начальства на хорошем счету. Перемещаясь из лагеря в лагерь, он с другими «бандеровцами» принял активное участие в создании «ОУН-Север», она же – «Заполярный провод ОУН». После окончания срока получил разрешение съездить на родину. Во Львове установил связь с находившимся в подполье руководством ОУН, получил дополнительные полномочия, проработал вопросы связи и взаимодействия. Вернувшись в Воркуту, где оставался до мая 1949 года, возглавлял деятельность «ОУН-Север». Иван Шевчук вспоминает, что сам Михайло Сорока «имел хорошую память, знал где, в каком лагере находятся священники, адвокаты, врачи, инженеры – вся наша интеллигенция, а самих лагерей было более сорока». И, кроме этого, возглавлял все переговоры о совместных действиях с литовцами, латышами, эстонцами и представителями других национальностей. Ходили слухи о возможном скором начале третьей мировой войны, и первоочередной задачей заполярного сопротивления стала подготовка к эвакуации северных лагерей через море.Специфическая обстановка сложилась в Воркуте, которую с «большой землёй» соединяла лишь одна ветка железной дороги. В случае подрыва единственного моста на Печоре, весь район был бы изолирован не только от советской власти, но и от продовольственных поставок с юга». Леся Бондарчук «К счастью, хорошо продуманная, вывезенная еще из украинских лесов и подполья система конспирации ограничивала возможности предателя или слабого человека, случайно попавшего в ряды ОУН. «ОУН-Заполярье» стояла на прочном фундаменте, заложенном Михаилом Сорокой. И выстояла. Даже измена Мельника и арест нескольких главарей не уничтожил организацию. Подготовка к восстанию продолжалась». Объединившись в единую сеть, «бандеровцы» могли многое, они сталкивали враждующие группировки между собой. «Конфликты между враждующими лагерями «блатные» – «суки» были нам очень на руку, – вспоминает закарпатец Василий Рогач в воспоминаниях «Счастье в борьбе». – После таких «разборок» одних сажали в БУР (барак усиленного режима), других отправляли на этап. А в жилой зоне на некоторое время устанавливалось затишье – прекращались грабежи, кражи, опасные схватки. Позже мы даже старались провоцировать эти конфликты. И долгое время они нам удавались». Руководство ИТЛ не смогло выделить и изолировать идейных и наиболее активных руководителей ОУН. Среди них было много представителей Службы Безпеки ОУН (Служба Безопасности). М. В. Савка вспоминает: «В сотне отправили на 3-месячные курсы Службы безопасности. Учили, как узнавать шпиона. Как наблюдать за поведением человека, слушать, какой у него акцент, какие слова употребляет. Учили как вести следствие, как допрашивать, как смотреть человеку в глаза, как понять, врет человек или нет. Шифрование изучали. Физподготовка тоже была – как окопы копать, как по-пластунски ползать, как прятаться. Подробно изучали всё оружие, какое имелось в наличии в сотне – и советское, и немецкое, и чешское». Представители СБ не сидели в схронах, не сражались с оружием в руках, они закрутками (удавками) наводили ужас, в ОУН их боялись больше, чем НКВД-МГБ-МВД. СБ состояла из самых безжалостных представителей ОУН. Американский историк Джефри Бурдс в работе «Советская агентура. Очерки истории СССР в послевоенные годы (1944–1948)» Москва – Нью-Йорк, 2006, анализируя известную по архивам статистику жертв СБ за период 1944–1948 года, отметил, что в числе уничтоженных СБ преобладали молодые женщины. СБ начало вести с руководством ИТЛ оперативную игру, предоставляя недостоверную информацию и ликвидируя противников чужими руками. Большой проблемой было то, что среди рядовых сотрудников ИТЛ было много украинцев. А. А. Сидоров «Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга вторая (1941–1991 гг.)»: «Дело в том, что значительная часть и лагерного начальства, и особенно надзирателей подбиралась из жителей Украины. Даже само жаргонное слово «вертухай» (надзиратель, охранник) происходит от украинского «вертухаться» – вертеться, дёргаться, сопротивляться. «Нэ вэртухайсь!» – было любимой присказкой надзирателей-«хохлов». Для их вербовки и разложения часто использовались женщины. В ОУН был большой процент женщин около 30 %. Небольшой пример, капитан НКГБ Иовенко в справке от 30 июня 1945 года писал следующее о Людмиле А.Ф. «Грамотная, расторопливая, умеет заводить новые знакомства, быстро ориентируется в окружающей обстановке. В явках аккуратна, всегда готова выполнить любое задание наших органов».Только Людмила А. Ф. оказалась двойным агентам, выдавшим на смерть СБ многих сотрудников НКГБ. Также стоило сотруднику ИТЛ рассказать информацию о себе, как к его родственникам на воле могли придти агенты ОУН. А дальше деньгами, просьбами, угрозами могли принудить его к сотрудничеству. Сотрудники ИТЛ оказались не готовы к встрече с таким противником. Им казалось, что перед ними социально опасный элемент студент М. М. Сорока, рядовой член ОУН, а перед ними был член краевой экзекутивы (руководящего органа) ОУН, фанатик, которого готовили с самого раннего возраста. Поздно Нельзя сказать, что МВД ничего не предпринимало. 21 февраля 1948 года выходит постановление Совета Министров СССР, согласно которому для политзаключенных создают «особые лагеря» – «Особлаги». Но их появление только усугубило ситуацию, в таких лагерях «бандеровцы» упрочили свои позиции, если и не составляли большинства, то могли образовывать большие сплоченные группы, которые могли проводить диверсии, теракты, провоцировать беспорядки. В 1949 году уже освобожденный из Воркутлага М. М. Сорока был повторно арестован, его пришлось этапировать в Красноярский край для проведения следственных мероприятий. За это время МГБ СССР доказало, что Сорока в Воркуте создал «ОУН-Заполярье». По одной из версий, причиной преследования стал некий австриец, который, вернувшись из плена домой, издал мемуары о Воркутлаге, в которых Михайло Сорока фигурировал как лидер подпольщиков. По другой версии, М. М. Сороку сдали свои, но это было случайностью, а не результатом планомерной работы. Расследование не смогло вскрыть всю сеть, часть подозреваемых покончила жизнь самоубийством, концы в воду. Интересная подробность по поводу проведения следственных мероприятий, ярая поклонница «бандеровцев» Леся Бондарчук «Головай, этакий ярый националист, объявил, что русского языка не понимает, поэтому требует переводчика! И что бы вы подумали? Пришлось этого переводчика все-таки искать, потому что по закону следствие должно вестись на языке, которым владеет допрашиваемый! Бандиты, отъявленные, убежденные враги советского строя! Переводчика найти не смогли, привезли из Москвы словари и, запинаясь, на калеченом украинском начали задавать вопросы. И тут Головай не выдержал, сдался – начал говорить по-русски, которым на самом деле владел превосходно: «меня самого мучайте, как хотите, но язык мой не пытайте!» (без комментариев). М. М. Сороку приговорили к расстрелу, но заменили 25 годами. «Дальше солнца не пошлют, больше тыщи не дадут». Находясь в Казахстане, в 1954 году Сорока вошел в руководство Кенгирского восстания заключенных. В МВД понимали, что ситуация сложилась непростая. «В лагерях выросли мощные, влиятельные, очень разнородные, обычно враждебные друг другу сообщества, группы и группировки. Они владели техникой контроля и манипулирования поведением «положительным контингентом». Если мы не установим твёрдого порядка, мы потеряем власть», – резюмировал свое выступление в 1952 году на закрытом совещании министр МВД С. Н. Круглов.Но бандеровцы практически уже контролировали жизненно важные для страны регионы Воркуты, Норильска, Жезказган, Экибастуза и других. «Бандеровцы» провели перестройку, а может, это новые западные кураторы заставили их изменить свои взгляды. От идеи антисемитизма, оголтелого национализма перешли к сотрудничеству со всеми, кто выступал против советской власти. Вместо твердости руководство МВД проявило слабость, вступило в переговоры при подавлении беспорядков заключённых Горлага в 1953 году, тем самым подтвердив властные полномочия «бандеровцев». Что интересно, не всегда «бандеровцы» руководили беспорядками. Например, в беспорядках в Воркуте номинальными руководителями они не были. Но именно они, оказали наибольшее сопротивление при проведении операции по наведению порядка.И снова небольшое отступление.Бандеровцам очень везло, исторические процессы были к ним очень благосклонны. Сначала Первая мировая, где войска Австро-Венгрии уничтожили всех сочувствовавших России в западной Украине, потом Гражданская война, где их предшественники первый раз попытались взять власть в свои руки и истребляли всех несогласных. Потом падение Польши в 1939 году, начало Великой Отечественной, в которой они отсиделись в тылу и еще больше упрочили свое положение. Начало новой холодной войны вселило в них новую надежду «Америка с нами». Приход к власти Н. С. Хрущева. Крах СССР. Они вернулись А потом они вернулись, после указа от 1955 года на территорию УССР вернулось более 200 тыс. бывших активных участников «бандеровцев» и ссыльных членов семей. Потом из-за границы еще вернулось от 40–60 тыс. «бандеровцев». Они разнесли заразу национализма по всей УССР, поселившись в Харьковской, Донецкой, Днепропетровской, Херсонской и других областях. Многие из них отсидели чуть более 5–8 лет, некоторые меньше. Для успокоения народа внедряли слух, что там на Севере остались те, у кого руки по локоть в крови, что они боятся возвращаться. Они, мол, так там и умрут. Интервью Ю. Луценко «МК в Донбассе» от 2002 года: «Мало того, потихоньку притерлись семьи. Ведь, в 60–70-х годах, когда начали возвращаться из Сибири высланные бандеровцы, они ведь возвращались богатыми. Они ведь были сначала в лагерях, а потом работали на поселении и зарабатывали «северные». Т. е. бывшие полицаи и националисты вернулись в нищие колхозы и начали рядом с теми, кто с ними боролся, строить дома, заводить скот, развивать хозяйства...Внуки и дети выживших просто шалели от фактов, когда приезжали полицаи и строили себе хоромы. Но под бдительным присмотром коммунистической партии как-то эти проблемы притирались, и люди, во всяком случае, бурно не выражали свою вражду. В душах осталось, но вражда все же ушла с улиц». «Партийное руководство» быстро поняло все выгоды от возвращения, ведь среди них самих быстро появились «бандеровцы». Оно требовало денег из республиканского и союзного бюджета, мотивируя определенными историческими сложностями региона. Тем, что западные районы УСССР посещают многочисленные зарубежные делегации. П. Е. Шелест, первый секретарь ЦК КП Украины, член Президиума Политбюро ЦК КПСС, заместитель председателя Совета Министров СССР (в 1963 году по личной рекомендации Хрущева возглавил ЦК компартии Украины). А уже через год вместе с Брежневым принял участие в заговоре против Хрущева. Он всестороннее поддерживал «бандеровцев». Профессор и секретарь Львовского обкома Валентин Маланчук был вынужден написать письмо Брежневу, в котором сообщал, что бывшие члены оунских бандформирований назначаются партийным руководством на ответственные должности. Москва отреагировала только после того, как П. Е. Шелест поднял вопрос о праве УССР самостоятельно заключать внешнеторговые сделки.Через 35 лет не станет СССР. И они с детьми, внуками приезжали в «святые» девяностые на различные мероприятия и открытия памятников себе в Россию. Но это уже другая история. P. S. Стояли звериОколо двери.В них стреляли,Они умирали.Но нашлись те, кто их пожалели,Те, кто открыл зверям эти двери.Зверей встретили песни и громкий смех.А звери вошли и убили всех.