Сейчас время шумное. Все хотят быть замеченными. Кричат, кидаются словами, выкладывают селфи — с флагами, с георгиевскими ленточками, с криками «Мы!» — и каждый уверен: вот он, патриотизм. Как будто любовь к Родине — это внешний эффект. Как будто достаточно обмотаться триколором и выкрикнуть: «Слава!» — и ты уже часть чего-то великого. Но любовь вообще не кричит. Настоящая — она в поступке, в молчании, в готовности быть рядом, когда плохо. Родину не любят за парады. Её любят за землю, по которой ходишь. За мать, которая в ней живёт. За дедов, которые в ней лежат. Патриот — это не декорация. Не картинка. Не ведущий с микрофоном и не футболист с надписью на груди. Это мужик, который каждый день ходит на работу, чтобы кормить семью. Это врач, который остаётся на смене, когда остальные сбежали. Учитель, который на свои покупает детям бумагу. Солдат, который не пиарится, а просто делает, что должен. Без пафоса. Без фотоотчета. Мы так долго играли в патриотизм, что начали путать сцену с жизнью. А ведь патриотизм — это когда больно за страну, но не отворачиваешься. Когда стыдно — но не плюёшь и не уезжаешь, а берёшь и исправляешь. Когда не на других показываешь пальцем, а себя спрашиваешь: а что я сделал? Говорят, Родина — это мать. Ну так представь: старая, немытая, запущенная. Болезни, ошибки, слёзы. И что ты? Кричишь, что она уродина? Снимаешь сторис, как она кашляет? Или молча садишься рядом, даёшь воды, утираешь лоб? Вот и вся суть. Патриотизм — это когда Родина — даже больная, даже глупая — всё равно твоя. Когда ты с ней не потому, что удобно, а потому, что иначе нельзя. Потому что без неё ты уже не ты. Это, по-моему, то, что сказал Аксёнов в «Коллегах» — готовность не задумываясь отдать за Родину руку, ногу, жизнь. И Аксёнов прав. Настоящий патриотизм — это готовность отдать руку. Или жизнь. Без слов. Без музыки. Просто потому, что твоя очередь. А ведь страшнее всего то, что сейчас патриотизм стал товаром. Его можно купить в магазине: наклейка на машину, футболка с орлом, кружка с надписью «За Россию». А главное — его можно продать. И чем громче кричишь, чем ярче упаковка — тем патриотичнее вроде бы выглядишь. А это всё — дешёвка. Как в плохом фильме: актёры переоделись в солдат, флагами замахали — и все поверили. Только когда случается беда — эти «патриоты» первыми бегут в гримёрку снимать форму и отмываться. Настоящий патриот — не телевизионный. Он чаще всего безымянный. Он не думает о рейтингах. Он думает, как удержать, как спасти, как прожить. Он даже не всегда всё правильно понимает. Но делает. Потому что не может иначе. Потому что совесть не позволяет сидеть сложа руки. Есть у нас одна старая беда — любим громкие слова, а тихих людей не слышим. А патриотизма больше не в кабинете мэра, а у участкового, который пашет по двадцать часов и не берёт. У училки из деревни, которая в сорок лет по бездорожью ездит десять километров, чтобы детей учить. Больше — у тех, кто делает, а не у тех, кто докладывает о «росте духовных скреп». Мы страну свою часто любим, как ребёнка любят — слепо, не вникая. А как только она начинает хандрить — тут же: «Да ну её», «Развалится всё», «А мы уедем». Это не любовь. Это потребление. Настоящий патриотизм — это когда не спрашиваешь, что тебе даст Родина, а думаешь — что ты можешь ей дать. Как в семье: когда тяжело — не уходишь. Даже если рука — не рука, нога — не нога — стоишь. Потому что иначе нельзя. Мы редко замечаем молчаливый подвиг. Привыкли, что герои — это по телевизору, с орденами, речами и фанфарами. А те, кто просто день за днём держит на себе страну, остаются в тени. Не потому что незаметны, а потому что не кричат. Они просто делают своё. Потому что считают это правильным. И в этом, может быть, самая тихая, но самая надёжная сила. Всё, что у нас ещё держится, держится на таких людях. Не на лозунгах, а на тех, кто чинит провода в метель. Кто пашет землю, когда другие спорят про курс доллара. Кто вытаскивает из-под завалов, не спрашивая, откуда ты и за кого. Кто просто живёт честно. Не ради лайков. А по совести. Вот в этом — настоящая надежда. Что дух не исчез. Что корни живы. Что есть ещё те, кто не бросит. И пока такие есть — не всё потеряно. Даже наоборот — всё ещё может быть. Только не сразу. Не по команде. Не с трибуны. А как всегда у нас — через боль, через терпение, но обязательно с упрямой верой в своё. Патриотизм — это как корни. Их не видно. Они не машут флагами. Но без них дерево падает. И сколько бы гирлянд ты на него ни навесил — не поможет, если сгнили корни.