События в Сирии немного отодвинули в тень другие политические направления. Но тут всё движется как маятник. Пока Дамаск пробует стабилизировать ситуацию вокруг важного г. Хама, информационные волны утихают, если этого сделать не удастся и радикалы выйдут к г. Хомс, то будет новый прилив не самых позитивных новостей, крупный, кстати, прилив.Яркие военные события всегда задвигают «политическую рутину». Например, пока обсуждали очередной правительственный кризис в Южной Корее и ввод вооруженных сил в Сеул, совсем потерялось из виду такое занятное мероприятие, как пятое заседание комитета по защите окружающей среды в южнокорейском же г. Пусан.



Между тем, коллапс в Сирии или смена президента Южной Кореи на качестве жизни в России (и не только) отразятся весьма опосредованно и через много ступеней событий, а вот «климатические посиделки» повлияют прямо и гораздо быстрее.На фоне Сирии оказался информационно поджат даже визит российского лидера с большой делегацией в Казахстан. Между тем, мероприятия в Астане принесли неплохую пищу для размышлений.В рамках саммита ОДКБ28–29 ноября в Казахстане прошла сессия Совета коллективной безопасности ОДКБ. В мероприятии уже в который раз не принимала участия Армения, премьер-министр которой «обижен на ОДКБ» за то, что организация не пришла воевать вместо Армении за Нагорный Карабах, за который Н. Пашинян воевать сам не собирался и который сам же признавать отказался. Дело не в том, что Н. Пашинян решил взять на себя тяжелый труд по написанию учебного пособия «Современная логика», просто каким-то образом Еревану надо наконец-то зафиксировать официальный выход из ОДКБ, не выходя из ОДКБ, и при этом получать все положительное от ЕАЭС, не работая полноценно с Россией.Было понятно, что рано или поздно, но прояснить позиции придется. Дело в том, что в ОДКБ нет нормы о выводе одного участника из организации, даже через общее голосование. Участник может оттуда выйти сам и через отзыв ратификации договора. Демарши вроде пашиняновского: «приостанавливаем, но не выходим», «состоим, но не участвуем», в нормативы, которые складывались еще в 1992–1993 гг., заложены не были. До прихода Н. Пашиняна с его «междумыслием», собственно, в них и не было прямой необходимости.Н. Пашиняну требовался повод, чтобы формализовать выход, ему его предоставили. «События, связанные с Нагорным Карабахом, имеют свою специфику, ведь Армения не признала Карабах в качестве независимого государства, уж точно не включала Карабах в свой периметр государственный. Значит, всё, что происходило в Карабахе, с юридической точки зрения к Армении прямого отношения не имеет» (В.В. Путин).Н. Пашинян услышал.«Мы сказали, что замораживаем свое участие в деятельности ОДКБ, а это значит, что мы не участвуем в обсуждении какого-либо документа. Мы просто не накладываем вето ни на один документ, потому что, по сути, считаем себя вне ОДКБ, пусть делают, что хотят. Эта ситуация делает возвращение Армении в ОДКБ все более трудным, а то и невозможным. Я думаю, что здесь мы прошли точку необратимости».Ну так раз прошли «точку необратимости», вносите уже наконец законодательно проект об отзыве ратификации и выходе Армении из ОДКБ. Существенная часть сессии была посвящена своеобразному обзору ситуации на украинском фронте в связи с официальным разрешением США на удары дальнобойным вооружением и ответными испытаниями БРСД «Орешник». Т.е. это действительно весьма значимый виток эскалации, что требует отдельных внешнеполитических пояснений. Особенно перед визитом С. Лаврова на мероприятия ОБСЕ на Мальте.За рамками ОДКБ. АтомЗа рамками ОДКБ визит использовался для переговоров по энергетической тематике. Казахстан находится на сложном перекрестке интересов европейской энергетической отрасли в целом, ТНК, которые в него инвестировали, китайских проектов и отдельно проектов, за которыми стоит французский капитал. Последний аспект для К.-Ж. Токаева наиболее трудный, поскольку, отвергнув его, он может не только насобирать проблем по линии доступа к международным финансовым закромам. Если ЕС и Китай все-таки разведут свои торговые системы (а это ненулевой вариант в будущем), то ротшильдовский проект альтернативного торгового пути в сырье и энергетике будет даже выгоден Казахстану. Но вот цена его заставляет задуматься: приватизация генерации и распределения. Не много ли хотят «альтернативщики за свои альтернативы»? Много. Проект постройки АЭС на о. Балхаш знаковый. Кто войдет в него, во многом и будет определять контуры казахстанской генерации. На К.-Ж. Токаева давят и одновременно убеждают французы с их вариантом.России отдавать эту сферу у себя под боком и довольствоваться «малыми АЭС» в Узбекистане тут тоже вариант стратегически не лучший. Москва пытается предложить свое видение и выгоды.Судя по результатам переговоров и сигналам с пресс-конференций, торги идут очень интенсивно. В российском активе аргументы по инвестициям в объемы добычи, а также то, что было отдельно отмечено — компетенции в плане подготовки ученых и инженерных кадров. Отрасль России лидирующая по потребности в мире, но ведь и США с Францией пытаются давать сигналы, что хотят наращивать атомную генерацию. То, что к вопросу подключена «тяжелая артиллерия», понятно — это важный внешнеполитический маркер. Его цвет администрации Казахстана, по всей видимости, придется выбрать до конца января следующего года. Там произойдет оценка позиций всех игроков перед запуском нового раунда повестки.О специфическом месте и роли ОДКБФормат ОДКБ многими воспринимался как аналог «союза» или, по крайней мере, что-то близкое к этому понятию. ОДКБ, конечно, не является (и не являлось) никаким союзом, но и заносить его в перечень организаций, созданных «чисто для проформы», не стоит. В мире много объединений международных, союзы же реальные, а не номинальные, можно пересчитать по пальцам одной руки.ОДКБ — это «рамочное объединение», рамочное в том плане, что устанавливает некие претензии на отношения больше, чем входит в рамки международного права. Насколько это «больше» станет в реальности больше, это зависит уже от целеполагания и умения. Можно правильно и даже иногда настойчиво ставить цели, но не уметь по ним работать, можно уметь работать, но без должного целеполагания. Первый вариант, скорее, наш отечественный, второй — больше наших больших партнеров, США. Одна из проблем целеполагания в отношении ОДКБ заключалась в том, что ОДКБ формировался сначала на волне распада СССР и вокруг череды конфликтов, с этим связанных, позже объединение концентрировалось вокруг угрозы из Афганистана. Политические цели России были, конечно же, шире, но в качестве формальной основы выступала долгое время именно афганская угроза. С одной стороны, такая основа сразу вступала в противоречие с задачами ШОС, который также был наполовину сформирован вокруг внутренних конфликтов в Центральной Азии, а на другую половину — вокруг проблемы дестабилизации из Афганистана. Т. е. задачи изначального и более позднего ОДКБ и прошлого ШОС практически совпадали.С другой стороны, круг задач ШОС со временем расширялся вместе с амбициями и Китая, а круг задач ОДКБ оставался прежним. Просто теперь проблема Афганистана стала тоже отходить на второй план, а внутренние вопросы в Центральной Азии все больше решаются через формат «С5».Именно поэтому со временем Армения в ОДКБ стала выбиваться из общего смыслового фона, поскольку связи с Афганистаном там не прослеживалось, а отношения по Карабаху регулировались отдельными форматами. Позиция Н. Пашиняна просто обострила этот вопрос, хотя по уму армянские власти могли бы извлекать из формата ОДКБ существенные выгоды, о чем, кстати, Н. Пашиняну постоянно говорил А. Лукашенко. Но выгоды у Н. Пашиняна связаны с Вашингтоном, а военные поставки завязаны на Индию.На ОДКБ часто пеняют как на бумажную конструкцию, однако при этом пенящие упускают из вида одно важное обстоятельство — через ОДКБ страны, в него входящие, могли получать военные поставки с приличной экономией для государственного бюджета. Тут можно было бы упрекнуть наше руководство за нерациональные траты денежных средств, но дело в том, что накачка военным снаряжением невоюющей страны автоматически увеличивает влияние тех кругов (военных), которые его получают и эксплуатируют. В невоюющей стране растущая армия вместе с поставками техники — это приличный политический аргумент или фактор. Он в обычное время даже не ощущается в информационном поле, но чем больше в армии условной республики Нагония генералов, которые строят карьеру на вашем вооружении, тем сильнее их и ваше влияние на внутренние процессы. Если у Нагонии есть фактор внешней угрозы — тем эффективней процесс, если нет такого фактора, то его можно (нужно) создать. США тут самый яркий пример, но не единственный. Управление этими факторами — своего рода искусство, которое каждый крупный игрок оттачивает в меру своих «компетенций».Так что формат ОДКБ, сколь его ни называй «рамочным» или даже «бумажным», как внешнеполитический и даже внутриполитический фактор работает и свое место занимает. Насколько эффективно он используется для внешнеполитических целей, вопрос открытый.Бесполезным его назвать нельзя, ибо полезность и бесполезность инструмента определяется руками и опытом пользователя, пользу надо уметь извлекать. Проблема у него в том, что нужный для объединения фактор внешней угрозы — Афганистан — все больше теряет свое значение. С движением «Талибан» (запрещено в РФ) уже так или иначе все, кроме Таджикистана, установили отношения, через Афганистан и Туркменистан пошли проекты по энергетике, которые находились в спящем режиме много лет. Информационка, разными нитями связанная с Таджикистаном и его лобби (есть и такое), конечно, периодически запускает темы, мол, «Талибан» — это американский проект, там всё раньше было за этим авторством, «талибы только и ждут, чтобы напасть», «нынешние талибы — это проект пакистанского ISI», «поддерживать надо оппозицию в Панджшере» и проч. Все эти тезисы имеют свою подкладку и базу в виде конкретных политических заказов и интересов, однако полностью отказываться от их использования России было бы делом нерациональным. Во-первых, на балансе разных интересов, собственно, и выигрываются очки на будущее, а во-вторых, окончательный отказ от фактора «афганской угрозы» убирает целеполагание из ОДКБ, а дальше снижает вес и у факторов влияния через военную интеграцию, которые вроде бы не видны сразу, но на самом деле вполне себе работают. В этом плане понятно, почему «Талибан» (запрещено в РФ) до сих пор дискутируется в отношении нахождения в перечне «запрещенных организаций» — нужна какая-то новая форма подачи, чтобы и фактор угрозы вроде как сохранялся, и реальные проекты можно было на юг протягивать через Афганистан.В общем, списывать со счетов «за бесполезностью» ОДКБ не стоит, просто у каждого инструмента свое назначение. Вопрос ОДКБ в целом гораздо шире собственно проблем обороны, это фактор косвенного влияния, мягкой силы. Эффективность его использования зависит от целостного видения Россией положения в Центральной Азии. Инструмент влияния есть, но если нет целостного видения региона, то не всегда понятно, на что конкретно он должен влиять.