Брошенный нашими бойцами на нейтральной полосе Т-54 с «мангалом» для перевозки десанта, 2024 годПоявившийся в какой-то момент в зоне СВО наш танк с развитой дополнительной, самодельной защитой – «царь мангал» (жаргонизмов в адрес этой конструкции было придумано немало, но этот, наверное, самый распространённый), стал настоящей сенсацией и информационной бомбой. Танк стал звездой новостных выпусков по обе стороны фронта, породил множество шуток, обсуждений и дискуссий профильных специалистов. Однако быстро из единичной и нестандартной вещи танки с развитой дополнительной защитой превратились в обыденность и стали явлением по-настоящему массовым. А в последнее время мы наблюдаем новый виток развития фронтового танкового «мангалостроения» – такие танки всё чаще используются в качестве тяжелых БТР, для перевозки штурмовой пехоты.Тот же танк, снятый «оппонентами» уже с землиВ зоне СВО мы уже наблюдали, как наши бойцы идут на штурмы на мотоциклах, багги, бронированных грузовиках и мрапах. В первых двух случаях, если не удаётся достичь эффекта неожиданности и полного огневого превосходства, заканчивается всё плохо. Во втором – технике не хватает для штурмовых действий проходимости и защищённости.


Один из восьми БТР «Кенгуру» (бывший танк RAM) канадского 49-го полка БТР, подбитый при атаке на город Винтерсвейк в Нидерландах, 31 марта 1945 года. Атака увенчалась успехом, город был взят. Были бы союзники на другой матчасти, всё могло закончиться иначеТак что вопрос наличия защищённых бронетранспортёров назревал – и вот, по-видимому, созрел окончательно. На нужды фронта стали отвечать рембаты, как говорится – промка не может, рембат поможет. В общем, удивительного тут ничего нет. Потери штатных БМП и БТР никто не отменял, да и защищённости, как оказалось, им откровенно не хватает. Штатные комплекты дополнительной брони (навесная разнесённая, динамическая и противокумулятивные экраны «решётки») вроде как были приняты на снабжении ещё до 2022 года, но на фронте их сперва почти не видели, а когда они появились, по-настоящему массовым явлением так и не стали. А при этом, для той же БМП-3, вопрос защищённости стоит очень остро. Ведь БМП (по сути, лёгкий танк с опцией повозить пехоту) может буквально разлететься на молекулы от одного попадания, при условии даже не полной загрузки боекомплекта к 2А70, что, к сожалению, мы уже не раз наблюдали на кадрах от противной стороны.Первенец израильского тяжелого БТРостроения – БТР «Нагмахон». На фото поздний вариант машины: первоначально она имела закрытое сверху боевое отделение, но без такой развитой защиты, однако постепенно израильтяне пришли к тому, что защита должна быть и в верхней полусфереВ общем, в тяжелых защищённых бронетранспортёрах ничего нового нет. Первое массовое применение таких машин относится ещё к периоду Второй мировой войны. Британцы и их союзники довольно массово применяли так называемые БТР «Кенгуру». Под этим обозначением скрывается целая серия машин. Зачастую это были машины, переделанные прямо в полевых ремонтных мастерских. С САУ на танковом шасси демонтировалось штатное вооружение, вместо орудия устанавливалась броня – БТР готов. Вершиной такого бтростроения стала машина на базе канадских танков RAM. С танков демонтировали башню, оставляя штатный курсовой пулемёт в лобовом листе в шаровой установке или в поворотной башенке (в зависимости от модели танка). Канадцы сводили такие тяжелые БИР в отдельные полки и применяли, придавая пехотным подразделениям, не имевшим своей бронетехники. Такие БТР успешно применяли на заключительном этапе войны в северо-западной Европе.Штатное дополнительное бронирование в Афганистане получали не только БМП, но и БТР. К сожалению, после вывода ограниченного контингента, про эту практику, по сути, предпочли забытьНо после войны все полки тяжелых БТР канадцы расформировали, британцы также либо вернули «Кенгуру» штатное вооружение, либо отправили на слом. Казалось, что эра тяжёлых бронетранспортёров закончилась.Ренессанс этого «транспорта пехоты» пришёлся на 1980-е годы. В 1982 году Армия обороны Израиля зашла в Ливан, имея на вооружении тяжелые БТР, переделанные из местной модификации британского танка «Центурион». Концепция показалась израильтянам удачной, и последовала довольно крупная серия БТР, переделанных из трофейных Т-54/55.Израильтяне, по сути, возвели концепцию пехоты, катающейся за танковой бронёй в абсолют – их основной боевой танк имеет возможность перевозить пехоту внутри боевого отделения и высаживать через «дверь» в кормовом броневом листе. Подбитый в зоне СВО тяжелый БТР БМО-Т, 2022 годДовольно долго считалось, что такое подходит только израильтянам с их довольно специфическими театрами военных действий. По сути, с 1973 года с равным противником они не встречались (у нынешних их оппонентов нету танков, часто отсутствует ствольная артиллерия), а основное противодействие бронетехнике оказывали «пехотинцы», вооружённые лёгкими противотанковыми средствами (РПГ), ну и различные мины и СВУ. Плюс скоротечность почти всех операций, которые часто сводятся к концепции применения малых сил по принципу «зашли и вышли, приключение на 20 минут», плюс чувствительность даже к единичным потерям. Вот при таких вводных тяжёлые БТР на танковом шасси и с танковой бронёй или даже ОБТ, подвозящие пехоту или спецназ, оказались идеальны.Ещё один потерянный БМО-Т. Пехота давно научилась бороться с танками, так что просто танковая броня может и не дать необходимой пехоте «сверхзащищённости». Неудивительно, что израильтяне ещё усиливают броню своих тяжёлых БТР относительно танков, на шасси которых делают БТРНо вот мы оказались в той точке текущего конфликта в зоне СВО, в которой, несмотря на все потуги уважаемых западных партнёров, наши оппоненты не имеют даже паритета с нашими силами в бронетехнике, что в танках, что в БТР и БМП. Вражеская авиация используется практически исключительно как стартовые площадки для ракет для ударов по тылам и средствам ПВО также в тылу, а вертолёты в лучшем случае пускают НАРы с кабрирования. В таких условиях основной проблемой для бронетехники на многих направлениях становятся артиллерия и дроны. При этом танки, понятное дело, к артиллерии менее чувствительны. А самый массовый «противотанковый» дрон – это FPV-дрон с боевой частью от гранаты серии ПГ-7, ну то есть, по сути, летающий РПГ. Ну и мины. Плюс мы (надеюсь, и командование уже тоже) понимаем, что терять больше или даже столько же, как оппоненты, мы себе позволить не можем. А вперёд идти надо… Вот в таких условиях «царь мангалы» и превратились из танков в тяжелые БТР.Кадр из видео от боевиков Армии освобождения Палестины от этого года. На нём видно, как горит БТР «Намер» АОИ после попадания гранаты с кумулятивной тандемной боевой частью, выпущенной из РПГ-7. Граната попала в самое незащищённое место БТР – крышу десантного отделения или крышку МТО. Тяжёлые БТР не неуязвимые, их так или иначе всё равно будут подбивать и уничтожатьПри этом тяжелые БТР у нас в армии есть, ну то есть, по крайней мере, были. Речь про машины БМО-Т. Это, по сути, классический тяжелый БТР, танковое шасси, с минимальными переделками, с небольшим отделением для десанта и высадкой десанта, на крышу МТО. Но машины эти экстремально малочисленны и создавались под одну конкретную задачу – перевозка «огнемётчиков» (расчётов РПО-А «Шмель»). Машины эти принимали участие в конфликте с февраля 2022 года и, к сожалению, несли подтверждённые потери. Скорее всего, сейчас в армии их осталось считанные единицы. Правда, сейчас, глядя на события на Ближнем Востоке, можно отметить одну особенность тяжелых БТР. Израильтяне практически не публикуют данные о своих потерях в ходе текущего конфликта. Вообще нет официальной информации о потерях в бронетехнике. Правда, как оказалось, в настоящее время идёт суд между группой женщин военнослужащих ЦАХАЛ и собственно израильской армией. Суть спора в том, что женщин не пускают в зону проведения израильской спецоперации. Но не суть, нам интересно в данном контексте другое – а именно то, что в ходе заседания представитель армии заявил, что израильтяне в настоящее время испытывают нехватку бронетехники. Оба фото середины прошлого года. Одна машина новая и пришла в зону СВО со штатным комплектом дополнительной брони. Во втором случае экипаж сам решал вопросы дополнительной защиты... как могМестная израильская СВО откровенно затянулась, и вместо скоротечной победоносной спецоперации получилась длительная, напряжённая зачистка большого города с постоянным противодействием со стороны противника, вооружённого ручными гранатомётами и СВУ. Любая техника и так имеет свойство ломаться, а когда ей в этом активном помогают люди с подрывными зарядами и РПГ-7, то и подавно. И тяжелые БТР не всегда уничтожаются, скорее всего, спасают жизни солдат, но всё же выходят из строя. А это, по сути, тот же танк, единица техники дорогая и трудоёмкая, что в производстве, что в ремонте. И вот оказалось, что быстро возмещать потери такой бронетехники довольно сложно. То есть пересаживать всю армию на такие машины, скорее всего, смысла не имеет. Уж больно это будет дорого, а в случае большой и затяжной войны, когда потери всё равно будут, потери таких машин будут уж больно чувствительны. И тут можно вспомнить про концепцию применения предполагавшихся к постановке на вооружение тяжелых БМП Объект 149 (Т-15), которыми предполагалось оснащать не всю армию, а отдельные подразделения. Решение тоже спорное, так как это ещё одна единица техники и лишняя головная боль для рембатов и снабженцев, но тут отчасти вопрос снимается максимальной унификацией с другими образцами бронетехники.Фото уже этого года. Заводские комплекты дополнительной брони становятся явлением частым, но не массовым. Большинство частей по-прежнему свои проблемы с перевозкой пехоты при огневом противодействии противника решает как может. Радует то, что в 2023 году большинство комплектов дополнительного бронирования приходило с новыми машинами с завода; сейчас всё чаще их ставят на машины, давно находящиеся в строюДругим вариантом решения проблемы могло бы стать применение дополнительной, навесной, разнесённой, динамической и т. д. защиты на уже существующих бронетранспортёрах и боевых машинах пехоты. Причём, скорее всего, эффективнее всего было бы комбинирование нескольких типов бронирования. Такое мы видим у нашего «оппонента». «Брэдли», которые по итогам операции «Буря в пустыне» получили дополнительное бронирование, в последующем ещё и оснащались навесной динамической защитой. При этом у нас тоже был опыт массового применения дополнительной защиты на штатных БМП и БТР. В Афганистане советские БМП и БТР массово получали штатное дополнительное бронирование. Причём советская промышленность откликнулась на нужды фронта очень оперативно. Уже в 1982 году на вооружение был принят БМП-2Д – по сути, добронированный вариант БМП-2. К сожалению, после вывода ограниченного контингента войск, выводы были сделаны прямо противоположные тому, к которым пришли чуть позже американцы, а именно, что всё это было локальной особенностью одного конкретного театра военных действий и такое нам не надо. Дополнительную броню поснимали…Ещё в прошлом году комплекты дополнительной брони начали поступать в войска, но основную тяжесть работы по увеличению выживаемости наших бронированных колесниц пехоты по-прежнему несут на себе рембаты.При этом у нас была своя попытка сделать тяжёлый БТР/БМП. Речь про БТР-Т. Правда, машина умерла, не родившись. По факту это была концепция БМО-Т, но только на шасси уже устаревшей машины – Т-54/55. С одной стороны – дёшево и сердито, производство таких тяжелых БТР можно было наладить довольно быстро, так как изменения в базовую конструкцию вносились не значительные. Если сравнить с тем же израильским БТР «Ахцарит», на базе тех же Т-54/55, то там была полностью переработана компоновка, чтобы разместить десант в 7 человек и обеспечить посадку и высадку через аппарель в задней полусфере. Более того, израильтяне ещё и усилили бронирование машины, относительно базовых моделей танков. Понятное дело, что ничего подобного с БТР-Т не делали, и это, в общем, машину и похоронило. Если на БМО-Т можно было мириться с малым десантным отделением и неудобной высадкой и посадкой, так как машина создавалась под узкие задачи, то на «общевойсковом» БТР это было уже неприемлемо. Как бы там ни было, хочется надеяться, что вопрос защищённости наших БТР и БМП будет решаться – и решаться оперативно. Возможно, какие-то решения стоит отложить на период после окончания конфликта, как, например, принятие на вооружение абсолютно новых систем и образцов. Но то, что что-то надо делать прямо здесь и сейчас, наглядно демонстрирует инициатива снизу. Благо подвижки в этом направлении есть.