Губернатор Севастополя Михаил Развозжаев поставил вопрос о переоборудовании Севморзавода под производство аналогичных устройств. Это случилось сразу после атаки на город федерального значения беспилотных подводных аппаратов неизвестного происхождения и прозрачных намёков украинской стороны на то, что это были их дроны. Насколько всё это реально и какой должна быть защита от подобных украинских атак? Ведь эффект был скорее моральный, чем разрушительный. И по большому счету обе стороны конфликта показали себя в невыгодном свете перед мировым сообществом. Президент Украины Зеленский не признал открыто атаку подводных дронов из зернового коридора, но заявил, что Украина будет создавать свой флот подводных беспилотных аппаратов. К тому же украинская сторона опозорилась за счёт полного неумения обращаться с подобной техникой: ущерб оказался минимальным.

Под водой – только пиар, ничего личного

В свою очередь, севастопольский губернатор уже готов чуть ли не лично взяться за производство морских беспилотников на Севморзаводе им. Орджоникидзе. Трудно сказать, знал ли черноморский региональный лидер и узнал ли сейчас, что в России их и так производят, причем ещё с советских времен. Уровень этой техники не уступает тем самым дронам, если верить российским экспертам, британского производства, которые атаковали российские суда. Понятно, что у Развозжаева историческое образование, опыт жизни в военном городе небольшой, в армии он не служил, но у него же есть советники. Куда они-то смотрели? Идея создавать в Севастополе флот подводных дронов сама по себе хорошая, но зачем лишние инвестиции в их производство именно там, если они уже производятся?

Моряк не спит, но и служба не идёт

Отдельный разговор о беспечности российских военных. Атаки подводных дронов оказались полной неожиданностью для России, которая уже давно наращивает производство беспилотных подводных аппаратов. Однако в целях атаки или диверсии она их никогда не применяла – только для разведывательных и научных целей.Это было связано с тем, что дроны были чем-то вроде ядерного оружия, сдерживающим фактором, который вряд ли будет применяться на практике, системам их обнаружения и ликвидации никто внимания не уделял. А результат такой неподготовленности 29 октября все увидели воочию. То, что тогда только во второй половине дня Минобороны смогло подсчитать количество дронов, которыми противник нанёс удар под водой и с воздуха, показывает, что автоматических систем обнаружения у Черноморского флота как не было, так и нет.

К тому же тральщик «Иван Голубец», по которому в том числе наносился удар, находился на внешнем рейде, а не выполнял свою непосредственную задачу – охранять вход в Южную Бухту, стратегически важную, хотя бы потому, что там находятся доки Севморзавода и 247-й отдельный дивизион подводных лодок. Что, интересно, он делал на рейде вместо того, чтобы защищать от возможной атаки стратегические объекты? Беспилотники проникли на внутренний рейд через небольшой промежуток между молами. До 80-х годов между молами стояло боновое заграждение, потом его сняли и до сих пор не поставили, несмотря на военную угрозу. А ведь заботиться об укреплении рейда Севастопольской бухты и примыкающих к ней более мелких бухт надо было начинать уже с начала сентября. Именно тогда на побережье Круглой бухты нашли американский дрон для поиска мин, который, пусть и теоретически, мог быть применен и для диверсий. А поскольку Круглая бухта – это район отдыха, то, вероятнее всего, дрон применялся для поиска мин, которые могли бы блокировать подходы к акватории Севастополя. Сейчас обе стороны явно ставят задачу припугнуть друг друга. Украинская атака подводных дронов явно провалилась, а вполне возможно, так и было запланировано – просто продемонстрировать, что Севастополь уязвим, при этом в анонимном порядке. Российская сторона в ответ решила тоже припугнуть Украину тем, что в Севастополе будут производить дроны, заодно и предоставить очередное доказательство того, что Украина пользуется западными вооружениями. Причем первоначально утверждалось, что дроны были польскими, теперь – что британскими.

Развиваться надо было в дебюте

Украинский ресурс...

Однако есть доказательства, причём неопровержимые, и того, что у Украины, может быть, и нет организованного флота подводных дронов, но вот сами дроны есть, и имеются технологии их производства. Например, учредители компании из ОАЭ Highland Systems, разработчика и производителя беспилотного подводного аппарата Kronos – украинцы. Украинскими инженерами разрабатывалась и сама технология. Дроны-камикадзе Warmate – вовсе не польские, как утверждали в российском Минобороны, а по большому счёту польско-украинские, поскольку в их разработке принимал участие Черниговский завод радиоприборов «ЧеЗаРа». Надо помнить, что после распада СССР Украине достался ряд предприятий ВПК, в том числе и упомянутый «ЧеЗаРа».Изначально это предприятие специализировалось на средствах связи и навигации для космических кораблей. Другое дело, что судостроительные мощности находятся в упадке, поэтому, конечно, не исключена возможность использования производственных мощностей за рубежом, тогда как какая-то часть технологий доступна и самой Украине. Поэтому не исключено, что боевые действия на Черном море перейдут в фазу «войны дронов».

...И русская перспектива

Производство дронов – это реальная перспектива реанимации Севморзавода. Учитывая современное состояние предприятия, возможность устройства на его базе производства подводных дронов пока выглядит на грани блефа.Завод при Украине долгое время простаивал. В 2014 году после Русской весны его перевели из собственности олигарха Петра Порошенко в муниципальную собственность. Когда руководство завода объявило о выпуске двух тяжелых плавкранов, появились надежды на его реанимацию. Однако почему-то буквально накануне спецоперации с завода стали увольнять сотрудников, включая специалистов и офисный персонал. Причиной стала нехватка финансирования предприятия, ко всему прочему в Минобороны готовились к быстрой и победоносной войне на чужой территории, не допуская, что боевые действия могут перенестись к берегам Крыма. И даже до этого речь не шла о производстве военных судов, планировалось строить только плавкраны и балкеры. О неудаче мероприятий по оздоровлению производства может свидетельствовать и тот факт, что одновременно с массовыми увольнениями планировалось отдать часть территории завода под девелопмент, в частности, построить там кампус находящегося по соседству севастопольского филиала МГУ.Проект производства на заводе дронов, видимо, рассматривается как вариант привлечения в его активы недостающих для модернизации инвестиций. Но следует помнить, что военная деятельность завода в основном заключалась не столько в постройке военных судов, сколько в их ремонте. Основная же их часть производилась всегда в Николаеве (ныне принадлежащем Украине), Керчи и Феодосии. Поэтому такая резкая переориентация завода на выпуск высокотехнологичной военной продукции не может быть осуществлена в короткие сроки, которых требует проведение спецоперации.