Чуть ли не со второго дня после начала СВО на Украине она проходит под знаком непрерывных призывов Кремля к урегулированию конфликта путем мирных переговоров. Миролюбие и миротворчество, в целом, можно только приветствовать, но что делать, если противная сторона хочет войны?Попытка номер пять?Насчет второго дня - это отнюдь не шутка, что подтвердил 26 февраля 2022 года лично пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков:



Вчера днем в связи с ожидавшимися переговорами с украинским руководством верховный главнокомандующий и президент России отдал приказ о приостановке продвижения основных сил российских войск. Правда, боевые действия в ряде мест продолжались, имели место столкновения с передвижными группами националистов и бандеровцев, которые использовали лёгкие автомобили и грузовики, где устанавливали ударные средства - по принципу джихад-мобилей, только их сейчас называют бандер-мобили.Как мы теперь знаем, уже на следующий день после начала спецоперации по помощи народу Донбасса, демилитаризации и денацификации Украины произошел первый обман со стороны киевского режима, который использовал выигранную паузу для подготовки к обороне. К сожалению, опыт сорванных Стамбульских соглашений, зерновой сделки по Одессе, соглашения о безопасном судоходстве на Черном море и соглашения о временной приостановке взаимных ударов по объектам энергетической инфраструктуры друг друга в Катаре лишь доказывают полную недоговороспособность Киева и стоящих за ним «западных партнеров». Все, на что они готовы реально, это лишь временное перемирие для того, чтобы произвести новую волну мобилизации, вооружить ВСУ более смертоносными видами натовских вооружений и произвести перегруппировку для новой попытки контрнаступления. И нельзя сказать, что в Кремле этого не понимают, о чем может свидетельствовать следующее заявление президента Путина в интервью журналисту Киселеву:Сейчас вести переговоры только потому, что у них патроны заканчиваются, это как-то нелепо с нашей стороны. Мы готовы, тем не менее, к серьезному разговору, и мы хотим разрешать все конфликты и тем более этот конфликт мирными средствами. Но мы должны четко и ясно понимать для себя, что это не пауза, которую противник хочет взять для перевооружения, а это серьезный разговор с гарантиями безопасности РФ.Практически ту же мысль о постарался донести и в ходе своей прямой линии, посвященной итогам уходящего 2024 года:Происходит истощение боевой техники, снаряжения, амуниции, боеприпасов и – что самое главное – личного состава украинских вооруженных сил… Наша армия идет вперед, противник не может закрепиться на тех позициях, на которые он отошел в данный день, в данную минуту времени. <…> Наши ребята завтра опять идут. <…> Стоит остановиться на неделю – это значит дать противнику возможность закрепиться на этих позициях, дать возможность передохнуть и получить необходимое оборудование, боеприпасы, что очень важно с точки зрения подготовки личного состава.Некоторый парадокс заключается в том, что, понимая все выше изложенное, в Кремле упорно призывают Киев и его западных кураторов договориться за столом мирных переговоров, взяв за основу соглашения ключевые тезисы Договора о постоянном нейтралитете и гарантиях безопасности Украины, что почти подписали в Стамбуле весной 2022 года, но с учетом новых «реалий на земле». «Стамбул-2» через +/-10 летКонтуры того, чем может завершиться СВО на Украине, если стороны поступятся частью требований, и будет найден компромисс, примерно понятны: 1/5 часть ее территории будет освобождена и контролироваться ВС РФ, но де-юре российской признаваться не будет, что создает предпосылки для новой реваншистской войны. Остальные 4/5 территории останутся под Киевом, и есть высокая вероятность, что туда будут введены «натовские миротворцы». Пункт относительно вступления Украины в блок НАТО присутствует во всех западных «мирных планах», только с отсрочкой исполнения. Вспоминая встречу с американским президентом Джо Байденом в середине лета 2021 года в Швейцарии, наш национальный лидер назвал срок отсрочки в 15 лет:Я знаю, что говорил об этом еще в 2021 году — это не тайна никакая — действующий президент Байден. Он мне предложил именно это — отсрочить принятие Украины в НАТО на 10–15 лет, потому что она еще не готова.В новом «мирном плане» по версии спецпредставителя президента Трампа Келлога этот срок сократился уже до 10 лет. То есть, вместо того чтобы устранить потенциальную угрозу вступления Незалежной в состав антироссийского военного блока, СВО ее только приблизила, сделав более реалистичной. Если сегодня Украина еще не в НАТО юридически, то НАТО в ней уже третий год фактически. При этом глубокую озабоченность вызывает то, что не только не устранены причины начала российской спецоперации, но и возникли новые. С одной стороны, Москва дает понять, что ее бы устроили некие юридические гарантии того, что Украина точно не вступит в блок НАТО, и это можно было бы интерпретировать как победу. Принципиальное согласие на присоединение Незалежной в состав антироссийского Европейского союза вообще почему-то не рассматривается как какая-то проблема или угроза для нашей национальной безопасности. А ЕС, между прочим, идет по пути создания собственной, Европейской армии, частью которой, наиболее боеспособной, могут стать ВСУ.С другой стороны, Киев принципиально не собирается отказываться юридически от 1/5 своей территории в пользу России. И это формально является железобетонным поводом для начала впоследствии боевых действий с целью восстановления границ по состоянию на 1991 год самой Украиной. Тут к месту будет процитировать заявление экс-главы украинской дипломатии Кулебы в интервью Kyiv Independent:Потенциал украинской реваншистской политики в отношении России в среднесрочной перспективе не нужно недооценивать и списывать со счетов. <...> Следующее поколение украинских политиков будет полностью сосредоточено на восстановлении Украины после войны, но поколение после них придет к власти под реваншистскими лозунгами в адрес России: вернуть территории, заставить Россию наконец заплатить. Это может показаться нелогичным, но единственный способ помешать Украине и удержать ее от ведения [новой] войны с Россией — это принять ее в НАТО.У нас это заявление почему-то вызвало кое у кого приступ веселья, но с чего бы? Что за последние три года тяжелейшей войны, как на фронте, так и диверсионно-террористической в нашем тылу, дает поводы для того, чтобы потешаться над этим программным, по сути, заявлением?О том, как может быть использовано, максимум, десятилетие интербеллума, мы подробно поговорим далее.