Пока у нас довольно активно осуждают сроки развала Европы, а некоторые эксперты так и вообще оценивают перспективы вхождения в новый «нерушимый Союз» Польши или то, какую часть Румынии следует отдать в будущую Австро-Венгерскую империю, президент Кыргызстана поставил на обсуждение в парламенте республики вопрос о целесообразности перехода на британскую систему права.Нет никаких сомнений, что поминки, панихиды и бурные тризны по ЕС – это дело для души полезное, как говаривал доктор из романа И. Тургенева «Отцы и дети»: «укрепляющее согревающее», но все-таки стоит разобраться в том, зачем британская система права понадобилась в степях Центральной Азии.

Предметное обсуждение вопроса именно в Кыргызстане началось недавно – в конце прошлого года. Надо было еще посмотреть, останется она просто некой акцией, связанной с переговорами финансистов Лондона и Бишкека, или начнет пускать корни. Мы видим, что складывается второй вариант.Историю «британского права в степях» начали соседи Бишкека под руководством Н. Назарбаева еще с 2015 году. Целевая идея привлечения инвестиций является одной из основных в Центральной Азии, и под нее был сделан «эксперимент» – создана в Астане некая смесь зоны свободной торговли, офшора и инвестиционно-консультационного центра. Этот гибрид был назван Международный финансовый центр «Астана» (МФЦА). Главная особенность этого гибрида заключалась в том, что на его юрисдикции действует право Великобритании. МФЦА – это не территория как часть географии, а юридическое лицо, арбитражная и управляющая компания, задачей которой номинально было привлечение инвесторов. Для его функционирования с отдельной правовой юрисдикцией был принят отдельный Конституционный закон, также за ним была закреплена инфраструктура (и немалая) от выставки EXPO-2017.Кто управлял и управляет этой структурой? Здесь нет никакой конспирологии или тайнописи – адвокаты и юристы, прямо или косвенно связанные с домом Ротшильдов. В итоге МФЦА – это не совсем про инвестиции, ведь до сих пор в Казахстане нет-нет, но возникают вопросы, а какова вообще эффективность этой организации, если смотреть по классике: затраты-прибыль и т. п. Ответы обычно представлены витиеватыми рассуждениями. МФЦА – в реальности это надзор за состоянием активов, причем не только самих Ротшильдов и их структур, но и активов сторонних, по отношению к которым семейная финансовая корпорация выполняет роль своеобразного траста. Управление активами идет по островному законодательству, т. е. в какой-то степени они и не покидали британской юрисдикции. Отметим, что, несмотря на активные попытки включить «британское право» в систему права казахстанского, поддержки у элит они не нашли – казахстанские юристы пока этот вопрос отбили.Насколько этот траст определяет внутреннюю и внешнюю политику Казахстана? А вот тут вопрос интересный, учитывая зачастую буквально демоническое восприятие фамилии Ротшильдов. Но ведь возникает и встречный закономерный вопрос, а насколько корпоративный клан Ротшильдов определяет уже политику собственно британскую?Занятность ситуации в том, что идеи, генерируемые в здании-зиккурате на Набережной Альберта, 85 в Лондоне (MI-6), и схемы внешней политики, с ними связанные, что мы периодически можем наблюдать по их внешним проявлениям, иногда вообще не совпадают с политикой этой семейной корпорации, а зачастую, наоборот, идут буквально рука об руку. Зато можно сказать точно, что начинания и инициативы семейной корпорации сейчас весьма активно поддерживает папский престол, конкретно римский папа Франциск. Здесь у них прямо-таки взаимопонимание и полная синергия. Это можно видеть по работе Ватикана в Центральной Азии.В плане работы «некоммерческих организаций» Британии у корпорации и «зиккурата» полное взаимопонимание, синергия и взаимопомощь. В плане схем на Ближнем Востоке – порознь, в плане Юго-Восточной Азии – порознь, а в плане Афганистана и Пакистана – снова синергия. Каждый случай и каждое направление надо рассматривать отдельно.Сколько тут конспирологии, каждый может судить сам, но понятно, что такие семейные финансовые корпорации в «чистый бизнес вне политики» не играли никогда, как, собственно, и любой крупный сырьевой или отраслевой капитал – это уже часть политики. Достаточно посмотреть на биографию одного из амбассадоров и в прошлом управляющих МФЦА – Барбары Джажд (Зангер). Если набрать во всевидящем поисковике это имя, то любознательный читатель может прямо по списку увидеть т. н. «британский дипстейт». И корпорация, и «зиккурат» связаны, но не тождественны, действовать они могут и порознь, и совместно, главное, что никогда не враждебно друг другу.Конечно, сколько активы не записывай, из Казахстана или Киргизии они физически не уйдут, но вот о результатах эксплуатации ресурсов споры идут, и споры давние. И вот, чтобы споры о том, сколько процентов прибыли надо оставлять в степи, а сколько отправлять в траст, имели строго гипотетический характер и строго «для туземцев», для этого и создавали столь занятный гибрид под «британским правом». Как ни странно покажется на первый взгляд, но, судя по реальным шагам и схемам работы, корпорация Ротшильдов – это не проклинаемые «концептуальные глобалисты». Их идеи чем-то напоминают «Ост-Индскую компанию-2.0», когда создается морское и континентальное сырьевое торговое «кольцо», сухопутная часть которого проходит через Центральную Азию. Их интересы в той же угольной отрасли плотно завязаны на Китай, Монголию, Австралию, Южную Корею, с другой стороны, сырьевая цепочка уходит от Казахстана на запад. Это торгово-промышленное кольцо «коллективные Ротшильды», очевидно, хотят замкнуть, и здесь Ватикан скорее выступает как сателлит этого корпоративного проекта, пытаясь на нем и вместе с ним въехать в Китай, Монголию, страны Средней Азии и т. д. Опять-таки, сколько тут конспирологии, пусть разбираются специально обученные эксперты, но было бы странно, если бы аристократия Старой Европы, которую зачастую прямо представляет Ватикан, не пыталась укрепиться за счет континентальных проектов в условиях, когда их давят с разных сторон в самой Европе. С Киргизией ситуация иная, и может в будущем потенциально оказаться гораздо более серьезной, чем в Казахстане. Многие помнят, по крайней мере, в наших СМИ это широко обсуждалось, что Бишкек направил в Вашингтон письмо, в котором дал американцам отповедь, дескать, принимаемый там закон об иноагентах – наш, кыргызстанский, поэтому просим США «ценных указаний» Кыргызстану не давать. А чего так в этом законе не понравилось США, если он, наоборот, снимает уголовную ответственность за такую незаконную (если она ею окажется) деятельность? Ведь в Киргизии возмутителей порядка целый год довольно серьезно прижимали.Однако вспомним, что в ноябре прошлого года глава Кабмина Кыргызстана А. Жапаров встречается с главой Rothschild & Co А. Ротшильдом. В феврале представители знаменитой фамилии посещают Бишкек, а в конце февраля мы видим, что на Народном Курултае уже президент Кыргызстана С. Жапаров выступает с идеей, что британское право – это очень перспективная идея для страны, поскольку оздоровит судебную систему и (конечно же) привлечет инвесторов.Как видим, одному «дипстейту» (американскому) выдали гневное письмо, а другому «дипстейту» (британскому) выдали приглашение к сотрудничеству. Почему хороший суд – это суд для Великой Степи обязательно британский – это интересный вопрос. Стоит ли упоминать, что государственных британских программ гуманитарного сотрудничества в регионе вообще больше всех остальных, не говоря еще и о деятельности структур, связанных с Фондом Ага-Хана.Вообще, система британского права радикально отличается от принятой у нас (у соседей тоже). Просто потому, что источником права там является суд. Он может одобрить какие-то нормы, принимаемые «законодательной ветвью», а может и не одобрить. Зато судебное решение по конкретным делам уже формирует систему права, наслаиваясь друг на друга. Вплетение британских принципов в континентальные, что с 2018 года предлагалось в Казахстане, в том же Казахстане было отклонено, и не только по причине невыполнимости (хотя юристы настаивают на несовместимости систем), но и по причинам политическим – Астана не хочет терять рычаги власти. Если МФЦА работает как траст, то и работает, а масштабная приватизация и управление в целом пусть попробуют жить отдельно. А вот в Кыргызстане идея С. Жапарова, выходит, состоит именно в сплетении правовых систем, хотя понятно, что в итоге из них будет только одна. Судей для судов у британского «дипстейта» для Бишкека хватит, адвокатов и управляющих для аналога МФЦА – тем более. Да и кадры там качественные.Все это означает, что в Бишкеке всерьез подумывают о довольно крупной инвестиционной схеме в проектах инфраструктуры, золотодобычи и горнорудной промышленности по принципу того, как запускался такой инвестиционный цикл в Казахстане в конце 2000–2010-х. Итогом которого и стало по большому счету появление структур вроде описанного МФЦА.Хорошо ли все происходящее для России? Нет, не хорошо. И дело не в том, что в авангарде процесса стоят структуры Ротшильдов. В конце концов, при всех с ними «разборках» Ротшильды – это беспринципная «Ост-Индская компания-2.0», которая одновременно поддерживает и не поддерживает что один, что второй глобалистские проекты, может работать как с Китаем, так и США, против части элит США и т. д. Она не работает против британского «зиккурата», но, с другой стороны, может ему активно и не помогать в конкретной ситуации.Проблема в том, что, как отцы-иезуиты следовали за Генуей и Венецией, так и за Ротшильдами с их континентальным торговым маршрутом следуют и отцы, и британский «дипстейт». То, что там будут слабо представлены США, еще ничего не означает, ведь, судя по последним саммитам «Центральная Азия – ЕС», именно Европе США делегировали почетную роль борца с китайской экспансией в Центральной Азии (подробнее в материале «Саммит «Центральная Азия – ЕС». Санкции и активизация старых проектов»). Показатели по экономическому взаимодействию и товарообороту между Европой и Китаем находятся почти в равных процентах. У Китая преимущество в торговле, у ЕС в инвестициях. Китай сильно выстрелил за прошлый год с программами экономической интеграции, но ЕС и Британия теперь наверстывают упущенное. Этот процесс мы будем наблюдать по всей Центральной Азии. Например, в регионе активно обсуждают, что якобы Туркмения «не хочет» строить газовую ветку «D» в Китай. Хочет или нет, вопрос пока скорее домыслов, но вот проекты «Срединного коридора» – это реальность, как и какая-то невероятная активизация за последние полгода в Туркмении структур ОБСЕ. С каждой из стран «Центральноазиатской пятерки» ЕС хочет заключить отдельное и крупное инвестиционное соглашение. Т. е. мы видим, что ЕС действительно в борьбу с Пекином в регионе включился активно. А ведь еще интересный вопрос, в какой юрисдикции элиты Центральной Азии предпочитают хранить свои капиталы. Ведь не в Москве или Пекине.Это означает, что драка за Центральную Азию между Востоком и Западом если еще не началась, то находится в подготовительной стадии. А ведь на кону там стоят не просто недра, а совершенно бездонный ресурс модернизации и новым мощностям в энергетике. Кто будет его контролировать, тот будет контролировать регион. Китаю тут придется очень предметно напрячься, а нам решить, либо продолжить как есть – «по чайной ложке», либо действовать совместно с Пекином. В завершение материала хочется сказать, что нашим уважаемым экспертам и, как говорят в Иране – «анализорам», по всей видимости, стоит как-то снизить накал эмоций по поводу «разваливающегося Евросоюза» и уже тем более отложить в сторону дискуссии о том, какая часть ЕС «войдет в российскую сферу». То, что на украинском «треке» ЕС и США взяли тактическую паузу, вовсе не означает чего-то большего, чем пауза. Впрочем, наш мейнстрим, видимо, неисправим.Средства, которые ЕС направляет в Центральную Азию, весьма значительны, учитывая, что только первичные пакеты прямых инвестиций обсуждаются на уровне ±100 млрд евро, а также учитывая то, что ЕС остается по накопленным прямым инвестициям в регион лидером (а значит и собственником активов). И вопрос, опять-таки, не столько в Ротшильдах, сколько в тех, кто идет на их плечах. Выковыривать все эти европейские «дипстейты» потом будет весьма и весьма непросто.